Глава компартии Геннадий Зюганов не против упоминания Бога в преамбуле Конституции России. Но не противоречит ли это самой коммунистической идеологии? И может ли коммунист быть православным? Давайте разбираться.
Тюренков Михаил
Слова председателя ЦК КПРФ Геннадия Зюганова о том, что образ Бога "соответствует нравственно-духовным основным ценностям нашей державы" и вполне может быть включён в российскую Конституцию, подобно тому, как уже присутствует в Гимне России, вызвали оживлённое обсуждение. Зачастую издевательское, в духе избитой шутки про трусы и нательный крестик.
Особенно же сегодня беснуются оппозиционно настроенные либералы, для которых в вопросах отношения к Церкви коммунисты всегда были верными союзниками и единомышленниками. И тут сам Геннадий Андреевич вдруг предал "идеалы" так называемого "научного" атеизма, столь дорогого не только марксистам-ленинцам, но и многим циничным либералам-западникам. Но действительно ли "предал" и "вдруг" ли? А вот здесь стоит обратиться к истории.
Богоборчество и богостроительство первых большевиков
XIX столетие стало для Государства Российского пиком его имперского могущества. И в то же время именно оно подготовило почву к революционным потрясениям века XX. Русская интеллигенция, "законодатель умов" того времени, стремительно погружалась в нигилизм, отрицающий сами основы нашего государства-цивилизации, образно выраженные в триаде "Православие, Самодержавие, Народность". Не менее образно уже после революционной трагедии 1917 года эту нигилистическую идеологию выразил в своих стихах русский поэт-эмигрант Георгий Иванов:
Хорошо, что нет Царя.
Хорошо, что нет России.
Хорошо, что Бога нет...
И факт остаётся фактом: в начале XX века людей, верных империи, монархии и Церкви, осталось очень мало. Даже среди лидеров монархистов-черносотенцев было не так много искренне воцерковленных людей, а среди высшего духовенства лишь единицы оставались убеждёнными монархистами. Увы, не только леворадикалы (большевики и прочие эсдеки и эсеры) и либералы стали основой разрушения русской православной государственности. По меткому замечанию Святейшего Патриарха Кирилла, практически вся русская интеллигенция того времени
"Была уязвлена мировоззренческими грехами того времени и не имела сил к сопротивлению, потому что утратила критерий, позволяющий отличить истину ото лжи. Многие метались, думая, что тем самым смогут достичь справедливости и для себя самих, и для всего народа. Легко поддаваясь искушениям, соблазнам — тому, что мы сегодня можем назвать пропагандой, — эти люди духовно разоружались, порывали с прошлым, порывали с Церковью, предавались быстро меняющимся идеалам. Которые, в полной мере захватив сознание "великих" тогдашнего российского общества, привели страну к краху, к гибели, к разрушению святынь, к попранию чести и достоинства, к разрушению народной жизни. И до сих пор трагедии века ХХ преследуют нас и в веке XXI".
И в этой связи становится понятным, почему 1920-30-е годы стали самым настоящим погромом Русского Православия. Сначала большевики, часть из которых была склонна к сектантскому "богостроительству", попыткам создания некой квазирелигии из марксистской идеологии и всевозможных ересей прошлого, заигрывали с раскольниками-обновленцами. Чтобы подорвать Русскую Церковь, были созданы всевозможные обновленческие секты, сохранявшие православную обрядность, но идейно обслуживающие коммунистов. Но в итоге в годы "большого террора" 1937-38 годов в тюрьмах, лагерях, а нередко и в расстрельной яме оказались и те, и другие.
Но в это же самое время советским вождям стало ясно: задачи "безбожной пятилетки" 1932-37 годов, лозунгом которой было "забыть имя Бога" в СССР к 1 мая 1937 года, провалились. За это время на территории РСФСР удалось закрыть 95% церквей, арестовать абсолютное большинство архиереев (на своих кафедрах осталось только 4), но результаты переписи населения 1937 года показали, что православными назвали себя 1/3 городского населения и 2/3 — сельского, то есть большинство населения советской страны. Подчеркну: назвали открыто, поскольку перепись не была анонимной.
И словно агонией большевистского богоборчества стали репрессии 1937-38 годов, пополнившие сонм святых Церкви Русской многими тысячами новомучеников, чьи небесные молитвы, нет сомнений, подействовали на ситуацию в стране. Уже в 1939 году маховик террора был приостановлен. Но буквально два года спустя нашу страну и народ постигла трагедия, унёсшая миллионы жизней, но промыслительным образом возродившая практически уничтоженную Русскую Церковь.
"Не бывает атеистов в окопах под огнём"
"Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!" — эти слова советского наркома Молотова, прозвучавшие в первый день Великой Отечественной войны, стали символом очень важной перемены в жизни нашей страны. В этот день прозвучали слова не о "пролетариях всех стран" и "солидарности трудящихся", но молотовское "наше дело правое", а чуть позднее — сталинское "братья и сёстры". Смена риторики? Да. Но только ли это?
А уже в середине войны, в 1943-м, Красная армия получит "царские погоны", имена святых благоверных князей Александра Невского и Димитрия Донского станут не просто главными примерами, но в их честь будут названы главные советские награды. И как итог — кремлёвская встреча Сталина с митрополитами Русской Церкви, возрождение Московского Патриаршества и возвращение из тюрем и лагерей многих архиереев. Сталинский прагматизм? Пожалуй. Но только ли это?
Владимир Лавров считает, что главной причиной, которая заставила Сталина пойти навстречу Русской Православной Церкви, является то, что предстояло освобождать огромную территорию. Фото: Телеканал "Царьград"
В одном из своих интервью телеканалу "Царьград" доктор исторических наук Владимир Лавров, убеждённый православный монархист, которого сложно заподозрить в симпатиях к сталинскому режиму, ответил на подобный вопрос следующим образом:
"Думаю, главной причиной, которая заставила Сталина пойти навстречу Русской Православной Церкви, является то, что предстояло освобождать огромную территорию. А как быть с верующими на этой территории? Предстояло освобождение Восточной Европы от фашистов. Там как быть? Что, закрывать костёлы? Хотя, опять же, мощь Красной армии, мощь НКВД была такова, что, в принципе, всех могли задавить танками, всех посадить и на Украине, и в Польше, и где угодно. И вот тут есть такое ощущение, что мы чего-то не знаем. И я не исключаю, что что-то могло быть и на чисто мистическом уровне. Это могло быть, учитывая то, что Сталин получил духовное образование".
Но уже за полтора года до этого, 4 апреля 1942 года, в Пасхальную ночь в Москве впервые был отменён комендантский час, и около сотни тысяч православных москвичей смогли посетить богослужения. Да, в условиях светомаскировки, да, в считанных десятках незакрытых храмов, но в ту Пасхальную ночь многие люди впервые за четверть века молились о "властях и воинстве" с надеждой, что молятся уже не о богоборческих властях. Ну или "не совсем богоборческих".
И здесь стоит привести экспертное мнение ещё одного исследователя. Так, доктор исторических наук Михаил Одинцов, один из ведущих российских специалистов по истории церковно-государственных отношений советского времени, в беседе с автором этих строк так оценил реальное отношение Сталина к Русской Православной Церкви:
"Нельзя сказать, что Сталину были очень интересны церковные вопросы. Он относился к ним сугубо прагматично, хотя воинствующим атеистом тоже не был. Но, конечно, всё, что делалось по отношению к Церкви со стороны государства, проходило через руки Сталина, он контролировал общую линию, а её практическим осуществлением занимались те же Молотов, Берия и руководители иных госструктур. При этом все записки Карпова, направленные Сталину о состоянии дел в Русской Православной Церкви, он внимательно изучал и делал на них пометки своими любимыми разноцветными карандашами".
Карпов. Нельзя не остановиться на этом имени. Речь о главе Совета по делам Русской Православной Церкви, генерал-майоре КГБ Георгии Карпове. Бывший семинарист, в 1920-30-х годах он отошёл от Бога и стал одним из самых страшных чекистов, в полной мере ответственным за красный террор того времени. Но в годы Великой Отечественной войны именно ему был поручен контроль над Русской Православной Церковью. Контроль, вскоре ставший дружеской опекой (со Святейшим Патриархом Алексием I у Карпова сложились поистине дружеские отношения). И в итоге, уже в годы возобновления Хрущёвым активной (правда, уже без массовых репрессий) атеистической кампании, Карпов был уволен, в том числе за "ослабление контроля" над "незаконной деятельностью церковников".
Были ли все коммунисты тех лет воинствующими безбожниками? Очевидно, нет. Так, на кадрах телехроники времён конца Великой Отечественной войны можно встретить советских офицеров, молящихся в храмах. Известно немало случаев, когда высшие партийные работники тайно крестили своих детей, а порой даже венчались. Более того, внук Леонида Брежнева Андрей, с которым автор этих строк был хорошо знаком лично, рассказывал мне, что в семье Леонида Ильича на каждую Пасху красились пасхальные яйца и пеклись куличи. Конечно, ни о какой воцерковленности генсека речь не шла, но и о горячей приверженности научному атеизму — тоже.
КПРФ и Конституция Русской мечты
А теперь вернёмся к КПРФ и её бессменному лидеру Геннадию Зюганову. Можно ли сказать, что Геннадий Андреевич является марксистским догматиком, наследником закрытого ещё в годы Великой Отечественной войны "Союза воинствующих безбожников", этаким троцкистом-ленинистом? Разумеется, нет. И подтверждением тому является то, что радикальные коммунисты уже многократно обвиняли Зюганова в предательстве и ревизионизме, в том числе за сотрудничество с русскими национал-патриотическими и даже православно-патриотическими организациями.
Станет ли КПРФ "православной партией" — вопрос, конечно, риторический. Фото: Кирилл Зыков / АГН "Москва"
Более того, напомню, что ещё в 1990-х из Устава и Программы КПРФ было исключены положения об атеистической пропаганде. Более того, партийным руководством неоднократно заявлялось, что членами партии могут быть и верующие. А сам Зюганов даже утверждал, что около трети членов компартии — православные христиане, а на страницах партийной прессы даже встречались поздравления с Рождеством и Пасхой. С одной стороны, это выглядело нелепо и даже смешно, а с другой — нельзя априори запретить коммунистам путь к Богу. Можно ли при этом оставаться приверженцем коммунистической идеологии — вопрос другой, но путь — это именно путь, а не телепортация.
И как бы то ни было, поддержка лидером КПРФ "Конституции Русской мечты", тех предложений по изменениям и дополнениям Основного закона Государства Российского, которые внёс Святейший Патриарх Кирилл и поддержали представители других традиционных религий России, не может не вызывать уважения. Подобно тому, как шесть лет назад в нашем обществе был "крымский консенсус", и только самые упёртые русофобствующие либералы были против воссоединения Крыма с Россией, сегодня чётко прорисовывается консенсус "Конституции Русской мечты", чьи контуры впервые в эфире телеканала "Царьград" обозначил его учредитель Константин Малофеев.
А станет ли КПРФ "православной партией" — конечно, вопрос риторический. Главное, чтобы она не была антиправославной, антицерковной. А, к сожалению, среди её руководителей есть и те, кого можно назвать идейными последователями богоборческих "комиссаров в пыльных шлемах". Вот только не эти комиссары победили в Великой Отечественной войне, а в первую очередь русский народ, из которого так и не смогли вытравить его веру. И, к слову, товарищ Сталин это прекрасно понимал, когда 24 мая 1945-го произнёс тост именно за русский народ.
Свежие комментарии