Прошло уже более полутысячи лет с тех пор, как Христофор Колумб открыл Америку, но желание "открыть" её для себя по-прежнему живёт в сердцах миллионов. Казалось бы, мир изменился, границы стёрлись, но всё ещё есть тяга к этой земле, где, по слухам, мечты сбываются сразу после прохождения паспортного контроля.
Многие уверены: стоит лишь оказаться на заокеанской земле, и жизнь в один миг преобразится. Деньги сами начнут множиться в кошельке, у крыльца дома по счастливой случайности окажется блестящий "Шевроле Камаро" или, на худой конец, новенький пикап, а сам дом, разумеется, будет с гаражом, двумя этажами, кучей комнат и всевозможных удобств. Причем всё это богатство будет доступно по умолчанию — в кредит, конечно, лет на 20-30, но на таких условиях, что и переживать не о чем. Работаешь себе по 6-8 часов в день, особо не утруждаясь, а оставшуюся уйму времени посвящаешь себе любимому: в парк сходить, на яхте с ветерком прокатиться, или на худой конец во дворе барбекю пожарить с улыбчивыми соседями.
Житель Магнитогорска Алексей, задумал перебраться в США еще задолго до начала февральских событий 2022-го. Именно там, за океаном, казалось ему, есть надежда на то самое пресловутое светлое будущее. Однако судьба распорядилась иначе - вскоре он вернулся домой, и в своих соцсетях подробно описал, почему приземлившись на родной уральской земле, он себя ощутил по-настоящему счастливым человеком.
В погоне за мечтой
Алексей признается, что с детства грезил Америкой. Он до сих пор помнит, как впервые заразился этой мечтой — после просмотра культового фильма "Один дома". Красочная обёртка западной жизни поразила его воображение: весёлое семейство в огромном доме, уют, свет, праздник — всё это казалось несбыточным чудом по сравнению с трёшкой в панельной девятиэтажке на Урале.
Окончив ВУЗ с дипломом инженера, Алексей пошёл работать на комбинат. Зарплата была приличная, плюс — соцпакет, путёвки, льготы, профсоюз. В общем, по меркам провинции — вполне себе обеспеченная жизнь. Но хотелось большего. Хотелось почувствовать вкус настоящей свободы, развернуться, показать миру, кто ты есть на самом деле.
И тут, настали "те самые" времена. Алексей не стал откладывать решение в долгий ящик: уволился, продал квартиру, собрал вещи, взял жену — и отправился навстречу мечте. Переезд облегчался тем, что он получил официальное приглашение на работу инженером в энергетическую компанию в Калифорнии. С визой проблем не возникло. Спустя всего пару недель, попрощавшись с родными и друзьями, супруги уже летели в самолете, навстречу новой жизни в солнечном американском штате.
Работодатель оказался пунктуальным: сразу же помог с оформлением, и через неделю Алексей уже вышел на работу. С жильём тоже повезло — сняли через компанию комнату в районе с говорящим названием: Западный Голливуд, где всё напоминало о доме, ведь русская речь звучала тут на каждом углу.
Началась, как казалось, идеальная жизнь. Красочные фото, пляжи и пальмы, рестораны и кафе, яхты, парки, вечное лето и нескончаемые улыбки. Мечта словно ожила. Однако... спустя два года Алексей с женой вернулись обратно в Магнитогорск.
На вопрос друзей — почему, ответ был долгим. Впрочем, суть можно было выразить кратко: "не сошлись характерами". Но если копнуть глубже, то причин оказалось несколько — и весьма весомых.
На одну зарплату там не выжить.
Точнее, выжить-то можно, но жить — точно нет. Даже в солидной компании эмигрант зарабатывает меньше, чем коренные жители, процентов на 30-40.
В итоге заработка Алексея едва хватало на то, чтобы арендовать жильё на краю города — не квартиру даже, а крошечную комнату. Когда он впервые увидел дом, куда его направили, сердце екнуло: "Вот это да! Какой фасад! Какая лужайка!". Но радость длилась недолго. Уже через несколько минут выяснилось: это не коттедж, а просто аккуратное общежитие, где на шесть комнат ютятся самые разные соседи — две комнаты занимали соотечественники, две — мексиканцы, в одной жила албанская семья из шести человек на двадцати четырёх квадратных метрах, и только одна была свободна.
Да, внутри было чисто, прилично, вид из окна открывался живописный. Но жить в таком муравейнике — сомнительное удовольствие. К тому же, работать приходилось постоянно. Когда Алексей вычитал из своей зарплаты все необходимые расходы — налоги, аренду, страховки, коммуналку, еду — оставалась сумма в районе 600 долларов.
Вроде бы не копейки, но стоит хоть раз выбраться куда-нибудь в город — и всё: парк, кафе, мороженое — минус сотня, а то и полторы. Фактически, его свободных денег хватало на четыре выхода «в свет» в месяц. Всё остальное время он просто работал, работал и снова работал.
Жене — Елене — тоже пришлось искать работу. Учитель русского языка и литературы, в Калифорнии она быстро стала специалистом по уборке квартир. Да, в резюме это звучало как "менеджер по клинингу", но суть оставалась прежней: тряпка, ведро, квартиры чужих людей. Всё ради того, чтобы "жить американской мечтой".
Сам Алексей после основной смены подрабатывал ещё по 4–5 часов в день. В итоге, он проводил на ногах по 13–14 часов без выходных и праздников. И всё это — не ради дома у океана или новой машины, а просто для того, чтобы иметь право оставаться в Калифорнии и не оказаться на улице.
Перспективы? Не более чем иллюзия.
Чтобы насобирать на первоначальный взнос за собственное жильё, Алексею и его жене пришлось бы откладывать каждую свободную копейку как минимум пять лет. И это при условии, что за это время не произойдёт ничего неожиданного — ни потери работы, ни болезни, ни внеплановых трат. Только после этих пяти лет экономии можно было бы решиться на ипотеку. Причём сразу на тридцать лет — вот такой "американский стандарт".
Причем этот дом был бы, не на побережье и не в престижном районе, а где-то на окраине, вдали от всего, с видом на автостраду или пустырь. И вот ты платишь за него каждый месяц, скрипя зубами, экономя на одежде, отдыхе и даже на еде. Грубо говоря — три десятилетия в одной футболке и без отпуска.
Если всё пройдёт идеально, если не случится ни одного сбоя — ипотека закончится аккурат к 67 годам. То есть к пенсии, которой... может и не быть.
А вот тут уже начинается самое интересное. При встрече с банковским консультантом всплыла пугающая деталь: у Алексея и Елены не было ни накопительного пенсионного счёта, ни участия в пенсионных программах. А так как возраст уже "за тридцать", начинать с нуля — всё равно что пытаться догнать скорый поезд на самокате. Менеджер честно сказал: на пенсию лучше не рассчитывать.
И вот встаёт вопрос — а ради чего всё это? Чтобы в 67 лет остаться без дохода и жить в доме, за который положил полжизни, но не можешь его содержать? Что делать в старости? Сдавать комнаты, продавать жильё и переселяться в трейлер, объезжая страну в поисках бесплатной парковки и клиники, где ещё принимают по страховке?
Такой финал жизни не вдохновлял. Алексей понял: американская стабильность имеет срок годности, и он очень быстро заканчивается.
Чужой среди своих.
Русскому человеку важно не просто здороваться в лифте или кивать в коридоре — важно чувствовать, что вокруг есть «свои»: друзья, с которыми можно и по душам поговорить, и за столом посидеть, и в беде не остаться одному. Алексей и Елена довольно быстро обзавелись знакомыми — коллеги, соседи, случайные собеседники в парке. Но настоящих друзей за всё время в Америке у них так и не появилось.
Американцы, при всей своей приветливости и неизменных улыбках, на деле оказались людьми очень закрытыми. Они будто держат личную жизнь за непробиваемой стеной. У них есть свой, сформированный с детства, круг общения — родные, школьные друзья, университетские товарищи. И попасть внутрь этого круга — задача почти невыполнимая.
Ты можешь работать рядом с человеком годами, здороваться, обсуждать погоду и даже иногда обедать вместе. Но пригласить тебя домой, разделить с тобой дружеский вечер за барбекю или просто поговорить по душам — нет, не ждите. Если ты не часть их "социального пузыря", ты так и останешься снаружи — приятный коллега, но не друг.
А самое печальное — даже если ты поделишься бедой, если скажешь, что у тебя трудности, болит душа или жизнь валится из рук, в ответ, скорее всего, услышишь только: «Оу, сорри ту хеа зэт!» — и улыбку. Искреннего сочувствия и желания помочь не будет. Вежливость есть. Участия — нет. И от этого особенно одиноко.
Культурный и бытовой шок.
Одной из первых «неожиданностей» для Алексея стало то, насколько сильно реальная Америка отличается от той, что показывают в фильмах. Уже через пару месяцев жизни в Калифорнии он начал понимать, что его взгляды и реакции на окружающее начинают сильно меняться — причём не в лучшую сторону.
Контингент на улицах оказался весьма разношёрстным. Некоторые представители местных маргинализированных сообществ ведут себя, мягко говоря, вызывающе: пристают к прохожим, требуют денег, хамят, считают, что весь мир им что-то должен, и при этом быстро обвиняют в дискриминации, если получат отказ. Сказать что-то в ответ — опасно: можешь стать героем новостей или фигурантом полицейского отчёта.
К этому добавилась бытовая сторона — повседневные неудобства, которые казались бы немыслимыми в обычной российской глубинке. Например, чтобы просто купить хлеб и молоко, нужно было прыгать в машину и ехать 15–20 километров. Уютного магазина "у дома" в привычном понимании там попросту не существовало.
Но настоящим шоком стала медицина. Скорая помощь, как класс, почти отсутствует. Если тебе стало плохо — иди в больницу сам. Или записывайся к врачу. В лучшем случае — на следующую неделю. А если тебе просто нужны лекарства — забудь: без рецепта ничего серьёзного не купишь, даже если знаешь, что тебе нужно.
Когда Алексей повредил палец, вся американская система здравоохранения показала себя во всей красе. Несмотря на наличие страховки, за первичный приём, рентген и повязку пришлось заплатить 1200 долларов из своего кармана. Без страховки эта история потянула бы на 5–6 тысяч. И всё это при том, что первую бумагу он заполнял одной рукой, в ожидании врача, почти час.
Сказать, что это стало неприятным сюрпризом — ничего не сказать. За фасадом продвинутой страны скрывалась суровая реальность, где без денег и связей ты — просто винтик, который может сломаться, но запчастей на тебя может и не быть.
Американская мечта — фикция
Одним из самых неприятных открытий для Алексея стало то, насколько хрупка в Америке социальная устойчивость. Там никто не гарантирует тебе стабильность, даже если ты работаешь честно и добросовестно. Трудовое законодательство в его привычном понимании практически отсутствует — тебя могут уволить в любой момент, без объяснений и без компенсаций.
Может показаться абсурдным, но достаточно одной короткой фразы от начальства — и вот ты уже стоишь на крыльце офиса, с коробкой личных вещей в руках, ошарашенный и без плана на завтра. И никого не волнует, что у тебя ипотека, кредит за машину, страховка, дети, обязательства. Ты — вне системы, и заботиться о тебе никто не будет.
Именно поэтому на улицах Лос-Анджелеса так много бездомных. И это вовсе не всегда те, кого у нас принято считать социальным дном. Многие из них — вчерашние сотрудники, офисные специалисты, рабочие, которым просто не повезло: потеряли работу, не смогли вовремя внести очередной платёж — и всё, счёт заблокирован, дом арестован, вещи на тротуаре. Помощи ждать неоткуда.
Эта постоянная угроза, это гнетущее чувство, что за спиной нет страховки, разрушает изнутри. У семьи хватило терпения ровно на год. К концу первого года Алексей с женой поняли: лучше накопить в России на свою квартиру и вернуться. Что и было сделано.
Они уехали обратно на Урал, купили жильё и теперь вспоминают жизнь в Америке как тяжёлый опыт, а не исполнение мечты. В комментариях кто-то спросил у Алексея:
— А как же «Один дома»? Где тот самый большой уютный дом с ёлкой и спорткар в гараже?
На что он ответил:
— А никто не сказал, что родители Кевина были миллионерами. Для обычного человека, пусть даже американца, подобный дом — как частный самолёт: красиво, но не про твою жизнь.
Свежие комментарии