Когда шли бои за Бахмут (Артёмовск), которые вошли в историю как "Бахмутская мясорубка", раненых везли в штольни завода шампанских вин - самое безопасное место в пылающем городе. Подземный госпиталь на глубине 72 метров назывался "Рюмка", потому что штопали наших солдатиков по соседству с залежами знаменитого "Артёмовского шампанского".
Но мало кто знает, что именно в "Рюмке" в 2023 году впервые был опробован новейший метод спасения конечностей бойцов. Он ещё войдёт в историю, как и сами бахмутовские бои. В войне дронов самая страшная травма - минно-взрывная. Часто всё заканчивается ампутацией. Доктор медицинских наук Александр Игоревич Бабич разработал уникальный метод. Он придумал, как "пришивать" оторванные ноги и руки. И что самое главное - они приживаются. Он действительно волшебник, и это не сказка.На передовой Александра Бабича прозвали "волшебником". Он спасает оторванные конечности своим инновационным методом. / Юрий Снегирев
Придётся рассказать о самом страшном. Что происходит с бойцом, когда он подрывается на вражеском дроне. Как обычно говорят, "оторвало ногу". Или руку. Или и то и другое. Человек ещё жив. Ребята накладывают жгуты, чтобы предотвратить кровопотерю. Жгут есть в каждой аптечке. Но эвакуировать раненого невозможно, пока не кончился бой. А чаще - пока не наступила относительно безопасная темнота. А это время.
Нынешняя война другая, санитарным вертолётам до раненых не добраться. Наверняка собьют. А на "буханке" или даже на мотоцикле бойца редко довозят до медсанбата живым. Растрясут и опоздают.
Мы сидим в просторном кабинете руководителя хирургической службы СПб НИИ фтизиопульмонологии Минздрава России доктора медицинских наук Александра Бабича. И это не седой профессор с бородкой. Совсем молодой парень с добрыми глазами. Для солидности надел очки, когда я его фотографировал. Наливает зелёный чай. И рассказывает, как нужно спасать наших ребят.
- Наш метод называется "Изолированная перфузия и консервация конечностей". Объясню на пальцах. Когда накладывается жгут, скажем, на ноге - прекращается кровоток. В тканях накапливаются опасные продукты обмена веществ - кровь-то не циркулирует. Скажем, сосуды на ноге зашили часа через два. Это в мирных условиях. Жгут сняли - и "отравленная" кровь пошла в организм. Тут первым делом страдают почки. Терапия направлена на них. Потом отмирают мягкие ткани на ноге. Но всё равно есть способы восстановить работу организма. А если это бой? А если лежишь под дронами и санитар до тебя не доползёт? А потом, когда тебя доставят на первичный хирургический стол, уже поздно. Остаётся ампутация, чтобы выжить. Вот почему на войне так много инвалидов. А что предлагаем мы? Пусть даже солдат пролежал в окопе восемь часов, первым делом делаем ему перфузию - промываем специальным раствором все сосуды в ноге. Чтобы вывести гадость. Потом используем консервационную жидкость. Обкладываем льдом конечность и уже можем везти раненого в крупный госпиталь, где есть аппаратура для ангиографии, где хирурги спокойно, а не под обстрелами, сошьют ему сосуды и сухожилия. А кость срастётся потом. Главное - живые сосуды. Мы делаем "консервы" на передовой, чтобы коллеги в тылу спасали конечности.
Я внимательно слушал и почти ничего не понимал. Понимал только одно: у раненых появился шанс сохранить руки-ноги. Уже 10 пациентов доктора со спасёнными конечностями бегают, прыгают, подтягиваются, многие опять вернулись на СВО.
Александр Бабич окончил Санкт-Петербургскую военно-медицинскую академию. Работал в питерском аналоге Склифа - Институте Скорой помощи имени И.И. Джанелидзе. Женат. Четверо детей.
Как только началась СВО, связался с тогдашним депутатом Госдумы Дмитрием Хубезовым. Тот помог группе хирурга Бабича выехать на передовую уже в апреле. Возник вопрос о финансировании научных, да, сразу и практических работ на передовой. У Александра есть свой небольшой бизнес. Он вывел деньги из оборота и купил карету скорой помощи "Пежо" с мигалками и раскраской. Фонд "Своих не бросаем" подключился и фонд "Новая формация". Без них бы ничего не получилось.
Но главное внутри бабичевской скорой - чемоданчики, где находятся оксигенатор, насосик и арматура, это такие пластиковые трубки для перекачки крови. А ещё главнее - хирурги Леонид Хубезов, Андрей Демко, Алексей Осипов, Дмитрий Еланский, Владимир Гургенидзе, Дмитрий Ким и анестезиолог-реаниматолог Юлия Побединцева. Прочтите эти фамилии. Они ездили в отпуска за свой счёт спасать людей. На "большой земле" их поддерживали командир военного госпиталя Хазби Макоев, главврач Луганской республиканской клинической больницы Олег Вольман и главный хирург госпиталя Бурденко Игорь Онницев. А самые-самые главные - санитарки Ольга Левитина с позывным «Звезда» и Маргарита Фёдорова.
Вернемся в операционную. Армейская палатка с белоснежным пологом. Два хирургических стола. Бестеневые лампы. Тарахтит движок. Два тамбура. Работает РЭБ, хотя за дронами не углядишь. К тому же электромагнитное излучение здорово мешает работе хирургических приборов, потому "рэбовцев" гонят от хирургии подальше. Ночью начинается аврал. Раненых привозят "пачками". 20 как минимум. Потому что их там собирают с наступлением темноты. Идёт сортировка. Самых тяжёлых - на стол. А стола-то два. И вот тут от хирурга зависит, кому первому ложиться. Это самый трагичный момент, когда оба бойца истекают кровью, а стол свободный только один...
Я всё это видел в Первую Чеченскую. И потом много раз. Тех, у кого кровь удалось остановить, кладут в сторонку. Ждут очереди иногда в беспамятстве, но чаще скрипят зубами от боли. Кричать при докторах не принято.
- Тут всё решают три вещи: опыт, время, ресурсы, - объясняет Александр Бабич. - Опыта сосудистой хирургии у врачей на передовой мало. А если он есть, то нет времени копаться на многочасовой операции, когда другие бойцы ждут. Сложной аппаратуры там нет и быть не может. Мы своим методом даём 10-12 часов, чтобы бойца успели перевезти в Луганск или Донецк. Там условия есть. Откладываем смерть ноги, так сказать.
У нас всегда долго запрягают. Пока дождёшься финансирования на свои инновационные работы, война уж кончится. Потому хирург Бабич купил на свои деньги оборудование и "расходку". Четыре свиньи для опытов дали в рязанском виварии. Приехал туда со своим "волшебным" чемоданчиком и провёл научные исследования. Общество защиты животных, закройте глаза и уши. Учёный расчленил свиней пополам. По талии, если она у них есть. Подключил аппаратуру. Потом сшил их. Свиньи живы! На них уже другие эксперименты проводятся.
Метод прошёл учёный совет в НИИ Джанелидзе. Бабич получил одобрение.
Министерство обороны поначалу смотрело на эксперименты молодого хирурга со скепсисом. А сейчас Главное военно-медицинское управление МО включило метод Бабича в методички. Спасибо начальнику Дмитрию Тришкину, который смотрит в будущее военной медицины.
Теперь про будущее. В Адлерском районе есть самый крупный в стране питомник обезьян. Шесть особей попало на хирургический стол к Бабичу и доктору медицинских наук Виктору Реве. Они проводили эксперименты по отключению головного мозга от основного кровоснабжения. Всё закончилось успешно.
- А зачем всё это? Голова профессора Доуэля?
- Помните трагическую смерть Жанны Фриске? У неё был рак головного мозга. Если вводить препараты химиотерапии в нужных количествах, то организм не выдержит. А если только в мозг, то вполне. Вы не представляете, сколько солдат гибнет от травматической остановки сердца.
- От контузии?
- От потери крови, обычными словами. Этот метод позволит буквально оживлять погибших. У нас уже есть один случай. Парню после дрона повредило печень. Оторвались артерии и вены. При подобной травме человек теряет полтора литра крови в минуту. Хорошо, что это случилось возле "Рюмки". Привезли на стол синим. Запустили аппаратуру. Жив, сражается...
Через несколько дней Александр Бабич опять поедет на передовую. Уже в качестве консультанта. Методика, хотя она и не афишируется, получила "зелёную дорогу" от Министерства обороны. Уже закуплены комплекты "волшебных чемоданчиков".
- Александр Игоревич, а бронежилет вам купили?
Он смеётся:
- У меня скальпель и надёжные ребята. Зачем эта сбруя?
Автор: Юрий Снегирев
Свежие комментарии