Пожалуй, она самая загадочная советская актриса, непредсказуемая и неуловимая. Отпущено было с избытком: красоты и женственности, чувства и разума, остроты восприятия жизни и вкуса к рефлексии. Терехова сыграла в «Зеркале» Андрея Тарковского и стала иконой авторского кино. Она была так органична в образцовых мелодрамах «Кто поедет в Трускавец? » и «Дневной поезд», что без нее не представить женщину 1970-х. Маргарите Борисовне пришлись впору роскошные наряды в «Собаке на сене». И как бы ни злоязычили по поводу «Д’Артаньяна и трех мушкетеров», она там роскошна, лучшей Миледи у нас не было и не будет.
Секс-символ своего поколения, Терехова не была чисто эмоциональной или только интеллектуальной актрисой. Кажется, ей было подвластно все. Тарковский называл ее обыкновенной гениальной актрисой. А природу уникальности определял как двойственность, способность быть «обаятельной и отталкивающей одновременно». Своим «Зеркалом» он словно вознес Терехову на высоту, до которой мало кто мог дотянуться. И она всю жизнь остается «актрисой Тарковского», возведя этот статус чуть ли не в уникальное амплуа. Как-то на фестивале «Киношок» Терехова огорошила остальных членов жюри убийственным аргументом: «А вот Андрей Тарковский сказал бы так… »
Принято писать, что Терехова всегда была больше, чем роль, оттого и оставалась загадкой. Вместо тысячи слов — два крошечных эпизода, наблюдения поэта Леонида Латынина. Они дружили. Познакомились еще в 1969-м вполне прозаически: жена Латынина, литературовед Алла Николаевна, лежала с актрисой в больнице в одной палате. Это в доме Латыниных Маргарита Борисовна впервые познакомилась с наследием Серебряного века, что для нее было важным. Это стихи Леонида Александровича ее героиня читает в фильме «Расписание на послезавтра»: «Сад ты мой, больной и белый… » А где-то в начале 1980-х Терехова прилетала из очередной командировки и попросила, чтобы Латынин ее встретил. Актриса спешила на спектакль, но самолет опоздал, а на дороге то затор, то сломанный светофор. Терехова, конечно, нервничала и не сдержалась: «Господи, какое счастье будет попасть на сцену, где никаких пробок и я наконец отдохну!» Маргарита Борисовна больше 30 лет отыграла на сцене театра им. Моссовета, работала с первейшими режиссерами своего времени. Роман Виктюк называл Терехову актрисой открытой эмоциональности. Петр Фоменко, напротив, считал, что главное в ней — умение себя сдерживать, усмирять рвущийся темперамент. И, похоже, они оба были правы.
Второе наблюдение — о тереховской киногении. Не зря говорили, что она всегда больше, чем роль. Латынин был автором сценария какого-то телефильма об Ахматовой и договорился, что стихи будет читать Маргарита Борисовна. Она хотела, чтобы никто не мешал, и несколько раз прерывала съемку: сначала выгнала ассистентов, потом шеф-редактора, затем оператора. «Мы остались вдвоем, — рассказывает Латынин. — Слева я видел реальную Риту, а справа, на мониторе — Риту, читающую Ахматову. Невероятно, но это были два разных лица. Слева — привычное, справа — необыкновенное, возвышенное, духовное. Совершенно иное. Я был потрясен. Когда камера вступала с ней в отношения, случалось чудо преображения».
И действительно, Терехова наполняла свои крупные планы такой глубиной чувства и мысли, что от нее невозможно оторвать глаз. Как будто обладала магией притяжения, которая срабатывает, даже если актриса молчит. О чем говорить, если в телеспектакле «Игроки» Романа Виктюка (1978) актриса сыграла колоду карт по имени Аделаида Ивановна — не то что без слов, даже без жестов, одной мимикой.
Однажды Вениамин Смехов определил Терехову как ужасную собственницу: личного почерка, личного стиля, личных причуд. «Причуды» — очень точное слово. С ней бывало тяжело, иногда невыносимо работать, но в ее поведении не было ни эгоизма, ни злонамеренности, и редко кто говорил об актрисе дурно. В конце 1970-х, когда она фактически стала «невыездной», власти объясняли свое решение: нечего, дескать, ей за границу ездить, странная она какая-то. Она и правда «странная», как будто не от мира сего. Всегда такой оставалась.
«Советской я никогда не была, — аттестовалась Маргарита Борисовна. — Да и мама у меня полька». Галина Томашевич, дочь сгинувшего в Гражданскую царского офицера, до рождения дочери работала в Симферопольском драмтеатре. В конце 1930-х покровитель, нарком промышленности Крыма, собрался увезти ее в Москву и даже выправил рекомендательное письмо к знаменитому режиссеру Александру Таирову. В столицу Галина Станиславовна действительно поехала, однако наркома арестовали, а с Таировым она даже не увиделась. Зато на актерской бирже получила направление в Свердловский областной драмтеатр. В ту же труппу поступил искавший лучшей доли Борис Терехов, уроженец Кузбасса.
Свердловский театр был передвижным и мотался по Уралу. Маргарита родилась в Туринске — благодаря костюмным ролям ее даже называли маркизой из Турина. Вскоре отец ушел на фронт, служил в разведке, был контужен. Оказалось, что таких семей, как с Томашевич, у него несколько, и к ней он больше не вернулся. Играл на провинциальной сцене. А с дочерью увиделся, только когда она уже училась в Москве.
Между тем еще во время войны Галина Станиславовна перебралась в теплый и хлебный Ташкент, где жила родня. Устроилась в театр, но попала под сокращение и работала в библиотеке окружного Дома офицеров. Маргарита мать радовала, росла умницей-красавицей-спортсменкой. Окончила школу с золотой медалью, легко поступила на физико-математический факультет Среднеазиатского госуниверситета, стала капитаном юношеской сборной Узбекистана по баскетболу. По тем временам она со своими 170 сантиметрами считалась высокой. В 1969-м Терехова пробовалась в фильм «Опасные гастроли», но худсовет утвердил Лионеллу Пырьеву, которая была женой всесильного директора «Мосфильма». Однако Маргарите Борисовне озвучили совсем другую причину: она, дескать, выглядит выше исполнителя главной роли Владимира Высоцкого, а это нехорошо.
Уже на втором курсе, в 1961-м, Терехова все бросила и уехала в Москву поступать на актрису. Во ВГИК ее не приняли, вроде как предпочли девочку «из блатных». К счастью, в тот год набирал студентов главный режиссер театра им. Моссовета Юрий Завадский. Ученик Станиславского и Вахтангова, он был еще и блестящим педагогом. Среди его учеников — Ростислав Плятт, Вера Марецкая, Николай Мордвинов, Ирина Анисимова-Вульф. Они были в числе тех, кто принимал вступительные экзамены у Маргариты Борисовны. Абитуриентка произвела должное впечатление. Валентина Талызина, уже три года как актриса театра, сказала вслед: «Она или ненормальная, или гениальная».
«Вздернутый носик, длинная русая коса, а главное — она словно вся светилась. От нее исходила какая-то доброжелательность, расположенность, с ней хотелось общаться. Но она очень оберегала этот свой внутренний мир и никого не пускала туда. На многие вещи у нее была своя собственная категоричная и непреклонная точка зрения» — так описал Терехову ее однокашник Вячеслав Бутенко. Он станет ее первым мужем: на втором курсе распишутся, к последнему — разбегутся (Бутенко по сей день служит в театре Моссовета). Что до курносости, то, как шутил народный артист СССР Николай Мордвинов, на такой носик всегда найдется спросик. Ну а категоричность и непреклонность актрисы с годами только усилились.
Студия помещалась на верхнем этаже театра Моссовета, и студенты сосуществовали с мэтрами, пусть в массовке, в эпизодах, но на одной сцене. Едва поступив, Маргарита случайно столкнулась в коридоре с Фаиной Раневской и неожиданно для себя спросила, не забывается ли та на сцене. «Дорогая моя, если я буду забываться, я свалюсь в оркестровую яму», — ответила Раневская. Через много лет, в 1982-м, Терехова снималась в молдавской картине «Все могло быть иначе» со второкурсником Георгием Грыу. Он тоже как-то не выдержал, спросил: «Вы по какой системе работаете?» Актриса посмотрела недоуменно: «Нет никаких систем, мальчик. Просто живи в кадре».
Как оказалось, это был последний набор Завадского. Терехову он выделял прежде всего благодаря «человеческой неповторимости», которая обещала перейти в неповторимость уже актерскую. Режиссер первым заговорил о ее загадочности, непредсказуемости, двойственности. Называл «черным ящичком с секретами, от которого не знаешь, чего ждать в следующую минуту».
Терехова стала первой из студийцев, кто получил главную роль на сцене — заменила забеременевшую Нину Дробышеву в спектакле «Цезарь и Клеопатра» (1964). Партнер Ростислав Плятт даже немного стеснялся играть любовь со студенткой: «Ну совсем уже развращение малолетних!» Маргарита Борисовна сыграет с Верой Марецкой, Раневской и Пляттом в знаменитом спектакле «Дальше — тишина», будет выходить на сцену с русским Жераром Филипом Геннадием Бортниковым, например в «Петербургских сновидениях» по Достоевскому (1971). В финале на сцене был сооружен огромный крест, у которого ее Сонечка Мармеладова декламировала Евангелие, что по тем временам казалось немыслимым. По словам Тереховой, роли Клеопатры и Сонечки — гордыня и смирение, порок и добродетель — вот ее основные актерские дороги.
Строгий с другими, Завадский с легкостью отпускал Маргариту Борисовну на съемки. Дебютом стал фильм «Здравствуй, это я!» армянского режиссера Фрунзе Довлатяна (1966). Игравшему главную роль Ролану Быкову актриса поначалу не понравилась: и ее капризная надменность, и отчуждение, и жесткость. Но вскоре он увидел, что в ее героине нет наносного, это не бравада — она такая на самом деле. Общим местом стало писать, что, подобно своей героине на мотороллере, на экран ворвалась новая актриса со своей темой, с открытием нового характера, безупречно органичная.
На съемках «Бегущей по волнам» по сценарию еще не опального Александра Галича Терехова познакомилась с болгарским актером Саввой Хашимовым. Когда он узнал, что актриса беременна, то ушел из прежней семьи и прислал Маргарите Борисовне письмо с обещанием жениться. Она возмутилась: «А меня ты спросил?» Актриса тогда отказалась от спектакля «Живой труп». Ей даже звонила Раневская: «Деточка, зачем вы собираетесь рожать? У вас такая замечательная роль!» — «Разве один живой ребенок не дороже любой роли?»
Дочка Аня родилась в августе 1967-го. Хашимов перебрался в Москву, благо он хорошо говорил по-русски. Олег Ефремов вроде бы звал его в «Современник», но не сложилось. И вообще не складывалось. Не удалось наладить даже мало-мальски пристойный быт. Терехова однажды скажет, что жила далеко не так ловко, как играла. В те годы — в актерском общежитии на Каретном Ряду: аварийное здание, одна ржавая раковина на этаже, еще и мыши. Актриса пропадала в театре, уезжала на съемки, заниматься домом не было ни времени, ни желания. Питались они с мужем в дешевых столовых, что вдохновило Валентина Гафта на эпиграмму: «Терехова Рита — дитя общепита!»
Хашимов около года промучился и сбежал на родину — от невостребованности и неустроенности. Поначалу даже полугодовалого младенца забрал с собой. Но вскоре девочку вытребовали в Москву. Маргарита Борисовна получила однокомнатную квартиру на улице Яблочкова. Домовитее она не стала, поначалу всю обстановку составляли пара чемоданов, матрас без ножек да детская кроватка. Но вскоре актриса перевезла из Ташкента мать, которая после страшного землетрясения осталась без крыши над головой. Бабушка внучку и воспитывала. Анна немного знает болгарский, часто ездила к отцу в Софию. До самой смерти в 2012-м он играл на главной болгарской сцене — в Национальном театре Ивана Вазова.
Сценическая, экранная актерская жизнь была для Тереховой куда важнее семейной. Она не затерялась в «Белорусском вокзале» Андрея Смирнова (1970), примерила на себя классику в чеховской «Моей жизни» (1972) и в толстовском телеспектакле «Детство. Отрочество. Юность» режиссера Петра Фоменко (1973). Сыграла целую женскую судьбу в «Монологе» Ильи Авербаха (1972). К слову, сценарий к этому фильму написал Евгений Габрилович. Одно время, еще до второго брака, у актрисы был роман с его сыном-телережиссером, и она даже жила в квартире Габриловичей. Но когда Алексей Габрилович обернулся абьюзером, ушла не раздумывая.
В самом начале 1970-х Маргарита Борисовна избавилась от «курносости»: классическая красота и стать вкупе с внутренней глубиной и надломом сделали ее репертуар практически безграничным. Официально признанной первой красавицей-героиней в те годы была Людмила Чурсина, ставшая в 28 лет народной артисткой РСФСР. Именно ее продвигало начальство, когда Андрей Тарковский думал о «Зеркале», а Ян Фрид запускался с «Собакой на сене». Но сыграла Терехова, и эти фильмы определили ее кинобиографию.
Встреча с Тарковским, разделившая актерскую судьбу, а главное, мироощущение Маргариты Борисовны, на «до» и «после», произошла летом 1973-го. Она давно мечтала с ним работать, но в «Солярис» не прошла пробы. В «Зеркало» тоже было довольно претенденток, от Элеоноры Шашковой до Марины Влади, написавшей впоследствии: «Пробовал меня, а взял неизвестную актрису». Считается, что все решило внешнее сходство Тереховой и матери режиссера в молодости. И даже начав съемки, он не был уверен, что выбор окончателен. А в процессе для Маргариты Борисовны была написана вторая роль — бывшей жены главного героя.
Терехова привыкла быть в курсе происходящего. Еще на «Здравствуй, это я!» всех измучила: «А какой камерой снимаем? А какой объектив?» На съемках «Зеркала» она поначалу тоже высказывалась. Заявила, например, что человеку, который снял «Андрея Рублева», можно больше ничего не делать вообще. Тарковский возразил, что снимает свой лучший фильм. Он никому не давал читать сценарий, и Маргарита Борисовна помалкивала. Только когда оператор Георгий Рерберг проговорился, что отснятый материал вполне удачен, начала задавать вопросы. В какой-то момент режиссер даже вручил ей бумагу: «Актрисе-подробнице Маргарите Тереховой. План ближайших съемок».
Тарковский восхищался глубиной интуиции Тереховой и степенью ее актерского доверия. Она отвечала, что это в его режиссерских руках артист «свободен, спокоен и всемогущ». Маргарита Борисовна стала Гертрудой в «Гамлете», который Тарковский поставил в театре им. Ленинского комсомола в феврале 1977-го. Но постановка продержалась в репертуаре только четыре месяца. В кино режиссер Терехову больше не снимал. Она расстраивалась: «Злые люди оговорили — сначала меня, потом Гошу Рерберга. Он, конечно, нашел других, ведь дело было не в нас, а в нем. И все-таки». Очевидно, речь о жене Тарковского Ларисе Павловне, которая так ревновала мужа, что, по свидетельству Евгения Цымбала, даже била ему физиономию при всей съемочной группе. Маргарита Борисовна, со своей стороны, наводила тумана. Обильно цитировала Тарковского: «Хорошо, что я влюбился в Риту только к концу съемок, а то фильма могло и не быть». Любила повторять: то, что между ними было, лучше любого романа.
Раз в кого-то поверив, Терехова оставалась преданна до конца. Когда после выхода «Д’Артаньяна и трех мушкетеров» на фильм обрушилась критика, она пробилась с заступничеством на страницы «Правды». Что уж говорить о Тарковском? После обсуждения «Зеркала» на худсовете «Мосфильма» актриса была так поражена беззастенчивостью хулителей, что иначе как палачами их не называла. Тарковский задумал снимать «Идиота», где пророчил ей Настасью Филипповну, и актриса штурмовала кабинеты Госкино. А когда режиссера не выпускали из страны, лоббировала его, встречаясь на квартире друзей с влиятельным работником ЦК. И была так убедительна, что он действительно поспособствовал отъезду.
При этом собственная кинокарьера Тереховой развивалась далеко не безоблачно. Работа с Тарковским подняла ее на такую высоту, что некоторые режиссеры приглашать ее просто не осмеливались. Да и сама актриса соглашалась сниматься, только если видела интересный для себя материал. Так, она отказалась от картины «Двадцать дней без войны» уже возведенного в мастера Алексея Германа: посчитала, что закрыла для себя военную тему после сериала «На всю оставшуюся жизнь». Отказывалась она и от крепкого мейнстрима, будь то «Гараж» Эльдара Рязанова или «Москва слезам не верит» Владимира Меньшова.
После «Зеркала» Маргарита Борисовна несколько лет снималась в копродукциях: с Индией, Финляндией и Германией. В 1976-м она летала в Штаты на премьеру советско-американской сказки «Синяя птица», где сыграла Молоко. Бог весть, что там у них произошло с председателем Госкино Федором Ермашом. Но впоследствии актриса сетовала: «Знала бы я, чем для меня обернутся эти четыре дня! Не выказав должного подобострастия Ермашу, я чувствовала двусмысленную “перемену участи”». С тех пор на все международные заявки на Терехову было наложено табу. К слову, в 1989-м она закрыла этот гештальт: после выхода мемуаров Ермаша выступила в «Литературке» с отповедью бывшему кинобоссу. Но время было упущено. Актрису приглашал сниматься Кшиштоф Занусси, она была утверждена в американский сериал «Петр I», но ничего этого не случилось. А самое неприятное, что негласный запрет действовал и на главных киностудиях. Оставались региональные студии и телевидение с его крупными планами и монологами один на один со зрителем.
В работе Терехова следовала завету создательницы дыхательной гимнастики Александры Стрельниковой, у которой лечилась: никогда себя не беречь. Другое дело, что если жертвовать, то во имя чего-то, осмысленно. Тарковский заслужил ее безграничное доверие, и результат был абсолютным. Мало кто из других режиссеров был в ее глазах настолько состоятелен, чтобы требовать такого же подчинения. А если она не видела свою роль, то стремилась выстроить ее сама. В этом не было неуважения к режиссеру, напротив, единственная возможность спасти будущую картину. В советской прессе Терехову называли актрисой повышенной артистической самостоятельности.
Ярчайший пример — съемки «Собаки на сене», которую показали 1 января 1978-го. Режиссер Ян Фрид считал главную героиню комическим персонажем, Маргарита Борисовна — куда более сложным и скорее романтическим. Она была не по-актерски пытлива. В попытках дойти до самой сути встречалась с Марией Бабановой, которая играла Диану еще до войны. Партнер Михаил Боярский вспоминал: «Когда она узнала, что меня собираются уволить, тотчас пошла к Фриду и закатила такой скандал, что мало не показалось. Ян Борисович позволял актерам диктовать ему свои условия? Боже упаси! Да никогда в жизни! Просто Терехова на площадке всегда была фурией. Могла из-за пустяка сорвать съемки: “Если этот куст будет видно в кадре, то я в кадр входить не буду”». Доходило до того, что актриса просила режиссера удалиться с площадки. Она играла надменную, капризную, торжествующую женственность. После премьеры некоторые, скажем, заслуженная Ангелина Степанова, ругались на излишнее осовременивание образа Дианы. Однако именно это немало поспособствовало успеху фильма, реплики из которого мгновенно ушли в народ.
На волне успеха «Собаки на сене» вышел телефильм «Д’Артаньян и три мушкетера». Хотя Маргарита Борисовна попала в этот проект в последний момент. Миледи должна была играть Елена Соловей, но она снималась у Никиты Михалкова, еще и забеременела. Терехова любила входить в процесс без проб и долгих согласований, что называется, с налета. Но, услышав уже написанную музыку, пришла в ужас: «Я в этом участвовать не собираюсь, это какая-то пошлость, я не певичка варьете». К счастью, режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич тоже так считал. Маргарита Борисовна сыграла свою роскошную злодейку, сознательно утрируя и с изрядной долей иронии. Но и с неприкрытым сочувствием. Она перелопатила книги по истории Франции и подкорректировала «огрехи» Дюма. В результате реплики и целые эпизоды переписывались прямо на площадке. Все предсказуемо закончилось судом с авторами либретто. Премьера фильма задержалась на год и состоялась только в последние дни 1979-го. Но оно того стоило.
В 1970-е Терехова много снималась, умудрившись не сыграть ни одной «производственной роли». Конечно, были и совершеннейшие неудачи, в которых актриса не затрачивалась. Но осталась целая галерея современных, гордых, самодостаточных, уязвимых, ранимых, беззащитных героинь. Партнеров она предпочитала выбирать самостоятельно, как было с Эммануилом Виторганом в «Благочестивой Марте» (1980). Случалось, правда, что расчет приводил к непредсказуемым последствиям. Маргарита Борисовна настояла, чтобы в картину «Кто поедет в Трускавец?» Валерия Ахадова пригласили Александра Кайдановского. Он, дескать, тоже «странный», его мало снимают, а ей с ним легко. Но стоило Кайдановскому сказать, что он видит постельную сцену иначе, страшно разозлилась: «Он еще мне что-то подсказывать пытается!» Они тогда совершенно рассорились.
Актриса признавалась, что в реальной жизни никогда не произносила слов героини этого фильма: «Я так тебя ждала, я невероятно счастлива рядом, с тобой я стала совершенно другим человеком». При этом романов у нее было предостаточно, чему Валентин Гафт посвятил еще одну эпиграмму:
Наверно, не без причин
Вздыхают о Вас мужчины.
Мужчины ведь тоже люди,
Так пусть уж причины будут.
Летом 1981-го Терехова родила сына Сашу. Она тогда была в третий раз замужем — за 21-летним режиссером Георгием Гавриловым, на 18 лет ее младше. Но, кажется, никогда не скрывала, что он не является отцом ребенка, а когда тому исполнилось полтора года, выставила мужа и выправила сыну новые документы. Имя кровного отца Александра Терехова долгое время оставалось неизвестным, кивали даже на Тарковского. На самом деле его звали Сайфиддин Тураев. Они познакомились в городе Ура-Тюбе (сейчас — Истаравшан) на семинаре художников-модельеров — Маргарита Борисовна ездила туда за компанию с подругой-художницей. С таджикской стороны семинар организовывала местная фабрика верхнего текстиля, которую возглавлял Тураев. По словам Тереховой, если Хашимов был великолепным актером по профессии, то Тураев — артистом по жизни. В уже независимом Таджикистане он пытался делать политическую карьеру и даже баллотировался в президенты.
В зрелости актриса признает, что сама избегала прочных отношений и никогда не опиралась на мужчин. Леонид Латынин рассказывает, как однажды они с женой и Тереховой выходили из метро. Алла Николаевна шла первой, не придержала дверь, и она со всего размаху стукнула по актрисе. Она не рассердилась, не обиделась, присвистнула: «Алла, хорошо живешь!» Веру в то, что рядом всегда есть человек, который придержит дверь и подставит плечо, она никогда не испытывала. Легко принимала людей и так же легко с ними расставалась, как будто ей никто особо и не был нужен.
Еще в конце 1970-х Терехова впервые встретилась в театре с только-только перебравшимся в Москву, но уже гремевшим в провинции режиссером Романом Виктюком. Пьесу «Царская охота» пробивали два года. В истории самозванки княжны Таракановой, которая полюбила графа Орлова, а тот ее сгубил и обманом привез в Россию, увидели кучу аллюзий на советскую действительность и намек на охоту за диссидентами. Премьеру сыграли в 1977-м, она стала первой в череде совместных работ актрисы и режиссера.
Раз утвердившись в театре им. Моссовета, Терехова уже никогда не покидала своего пьедестала. Но и у Никиты Михалкова были резоны предостеречь: «Если что услышишь о себе плохого — это из твоего театра». И шило она в кармане пальто находила, и записки подкладывали с оскорблениями и пожеланиями напастей.
Дело не только в банальной зависти, хотя куда без нее. В свое время однокурсник Александр Леньков, рассуждая о том, как актеры настраиваются на роль, отметил: «Рите нужен некий кураж! Я помню ее ноздри. Когда они приходят у нее в возбужденное состояние и ходят как у лошади или у какого-то зверя, это значит, что она привела себя в форму». Игравшая с Тереховой в кино Елена Проклова добавила: «Она выходит на съемочную площадку уже с неким внутренним взрывом и всегда других актеров рядом с собой заставляет находиться в волнении за свою актерскую и человеческую состоятельность».
Эта творческая манера — яркая, своенравная, неукротимая, в чем-то даже дерзкая — была присуща актрисе и в жизни. Доставалось всем: убежденная в своей правоте, она говорила, что думает, без экивоков. Вполне могла, скажем, указав на известного актера, прилюдно заявить: «Это гэбэшник, он стучит!» Еще нагляднее свидетельство рабочего сцены из далекого 1974-го. В очереди во внутреннем буфете стоявшая перед ним Ия Саввина уронила десятирублевку. Человек наклонился, поднял, отдал. Сзади раздался шепот Маргариты Борисовны: «Зачем вы, молодой человек, наклоняетесь перед этой женщиной? Надо было бы стоять и не шевелиться, а то она вас сожрет. Она всех ненавидит». Надо ли уточнять, что Терехова этого рабочего впервые видела?
Гордость слишком легко оборачивалась гордыней, а самозабвенность — исступленностью. Кажется, умная Маргарита Борисовна сама от этого страдала. Когда она еще в 1960-е поспорила с Анатолием Эфросом, он тут же пригласил на сцену другую артистку, и Терехова рыдала на плече у подруги: «Как я могла что-то сказать? Это самый лучший режиссер!» В 1983-м, репетируя Гедду Габлер, актриса и вовсе запретила Каме Гинкасу приближаться к себе ближе чем на семь метров. С этим спектаклем все было не слава богу. Маргарита Борисовна опаздывала, пропускала репетиции, кокетничала и «милашничала» на сцене и вообще не слышала замечаний. Летом театр уезжал на гастроли в Кузбасс, репетиции должны были продолжиться осенью. Однако Терехова лететь отказалась, сославшись на тамошнюю экологию и заботу о сыне. А когда ее дублерша Нелли Пшенная уже в Кемерово неожиданно заболела и Маргариту Борисовну срочно вызвали на замену, отказала еще раз. Нашли ее на съемках где-то на юге, но она настаивала на болезни и вообще вела себя вздорно. А после тяжелого разговора с директором и вовсе уволилась.
Гедду Габлер Терехова так никогда и не сыграла. Кама Гинкас рассказывал: «Ее в театре обожали и терпеливо сносили все ее выходки. Но уже было невозможно. Она сама и есть Гедда Габлер. Ее своенравный, своевольный, не желающий ничего учитывать характер толкал ее на сознательное опаздывание, определял ее отношения и со мной, и с партнерами, и с театром, и с мужчинами. Либо мне все двести процентов, либо я всех вас уничтожу, да и себя заодно, — вот ее характер. Ведь из театра уходить она не собиралась. Это было самосожжение, яркое, демонстративное: пусть будет хуже мне, но будет так, как я хочу».
В кино в те годы Маргарита Борисовна снималась редко и как-то мусорно. Она собрала небольшую труппу, назвала ее «Балаганчик» и следующие несколько лет ездила по стране, даже до Камчатки добралась. Читала стихи, пела, танцевала, поставила мюзикл Раймонда Паулса. Не желая работать за бесценок, бурно ругалась с Росконцертом. Одно время с «Балаганчиком» гастролировал музыкант Игорь Тальков, у них с Тереховой был роман. Когда он прославился, всякий раз передавал актрисе приглашения на свои концерты. Она не ходила, не нравилась его тогдашняя направленность.
В 1987-м Терехова вернулась в аlma mater им. Моссовета. Но на худсовете обусловила свое возвращение несколькими требованиями — не для себя, но с другими не посоветовавшись. Среди них было желание снять для телевидения спектакль «Тема с вариациями» (1979). Режиссер Сергей Юрский и исполнитель одной из ролей Ростислав Плятт слышали об этом впервые. И когда последнему дали слово, он якобы сказал: «Я считаю, первая ошибка была отпустить вас из театра. Вторая ошибка будет взять вас обратно». Терехову, конечно, в театр вернули, да и как иначе? Вот только работать с ней опасались: слишком странная, черный ящик. И на сцене рядом с ней было «обжигающе сложно». Случилась всего одна премьера в 1994-м — «Милый друг» Андрея Житинкина, где Маргарита Борисовна сыграла возрастную роль. Исполнитель заглавной Александр Домогаров позже признавался, что выходил на сцену словно в клетку к тигру. И только года через три после премьеры (!) Терехова впервые обратилась к нему по имени.
Какие-то проекты репетировал, но так и не выпустил Виктюк. Рассказывали, что однажды Маргарита Борисовна упала во время одного из спектаклей — из-за «разлитой вокруг отрицательной энергетики» — и отказалась играть, постановку пришлось закрыть. Это кажется капризом, причудой, но для Тереховой было правдой. Она и на улице падала, если чувствовала недоброжелательные взгляды. Спасалась молитвой: актриса крестилась, когда была беременна сыном. От разговоров о небогоугодной профессии отмахивалась цитатой Серафима Саровского: «Стяжи мирен дух, и тысячи вокруг тебя спасутся».
Она вообще любила цитировать — Ивана Ильина и Даниила Андреева, Амвросия Оптинского, Серафима Вырицкого и Лао-цзы. Христианство легло на почву, сдобренную, по интеллигентской моде, интересом к мистике и всяческому паранормальному. Маргарита Борисовна в свое время ходила на встречу с гипнотизершей Ариадной Громовой, и та с ней не справилась. А на съемках «Трех мушкетеров» верила, что на ее плече выступило красное пятно в форме лилии.
Закат советского кино Терехова встретила фильмом «Только для сумасшедших, или Сестра милосердия». Фильм был эстонским, режиссер Арво Ихо когда-то работал ассистентом Тарковского на «Сталкере». Роль «святой грешницы» — пожалуй, самая трагедийная в фильмографии — принесла актрисе награды нескольких европейских фестивалей. Она рассчитывала, что картина выведет ее на какой-то новый уровень, подарит очередной взлет. Но за несколько месяцев до московской премьеры в Прибалтику были введены танки, страна, а с ней и кино, уже почти развалилась.
Перестройку Маргарита Борисовна всячески приветствовала. Клеймила застой, в котором задыхались искусство и его лучшие люди, многие из которых просто надорвались. Рассказывают, что на революционном 5-м съезде кинематографистов в разгар сухого закона делегаты пили водку из ее ладоней. А в ночь с 21 на 22 августа 1991-го она раздавала автографы у Белого дома на листовках с воззванием Ельцина. Многие запомнили ее там с распущенными по ветру волосами и противогазом наперевес.
В первой половине 1990-х Терехова мелькала в зарождающейся светской хронике. Правда, культурного извода: праздновала юбилей вдовы Даниила Андреева и выход собрания сочинений Георгия Владимова, читала стихи на книжной ярмарке non/fiction. Ее даже видели разглядывающей экспонаты на Lingerie-96, но это наверняка померещилось. Она снималась у режиссеров круга Тарковского или его подражателей, соглашалась на участие в режиссерских дебютах, опускалась до эпизодов — лишь бы был интересный материал. На редких интервью вела себя будто на публике: играла голосом, стреляла глазами, заламывала руки и постоянно крестилась.
По большому счету ничто, кроме творчества, Маргариту Борисовну никогда не интересовало. Как поэтично выразился Александр Терехов, его матери свойственна «некая возвышенность с легким пренебрежением к материальному». Как-то в ее молодые годы в дом пришел поклонник, принес в подарок золотые часы. А когда Терехова фыркнула, мол, золота не носит, рассердился и выбросил их в окно. Галина Станиславовна, естественно, отправила тогда еще маленькую внучку Аню часы подбирать. Дело было зимой, и нашли их, только когда сошел снег, неработающими. Уже в 1993-м на фестивале в Тольятти актрисе подарили «Жигули». За руль села уже взрослая Анна. Спустя короткое время она везла Маргариту Борисовну, и та прямо на ходу, на повороте приоткрыла дверь, высунула ногу и начала поправлять сапог. Дочка только и могла что тихо спросить: «Мамочка, что ты делаешь?»
Быт актриса откровенно презирала. Говорят, выходила из себя, если кто-то за кулисами обсуждал очередной рецепт или просто отвлекался на суету. В ее двухкомнатной квартире на Тишинке царил творческий беспорядок. Любимым детским развлечением сына было рыть тоннели и пещеры в материнской нише-гардеробной — такая огромная и плотная куча вещей там хранилась. А с хозяйством помогали поклонницы, которые частенько актрису обворовывали.
Терехова не любила привлекать внимание. В своей первой заграничной поездке в ФРГ представляла «Монолог» в туалете от Вячеслава Зайцева. Они дружили, Маргарита Борисовна подсовывала ему чтение вроде «Писем к Луцилию». Но в обычной жизни она не вылезала из мини-юбок и джинсов, носила огромные вязаные шарфы. Никакой синтетики, декольте и платьев в обтяжку. Одевалась «вызывающе небрежно», как все в ее кругу, и часто снималась и выходила на сцену в собственной одежде. Не любила краситься. В этом принято видеть влияние Тарковского, который добивался максимальной естественности на «Зеркале», а на «Гамлете» отправлял актрису умываться: «Сотри лицо, и все станет на свои места». Маргарита Борисовна с молодости сопротивлялась гриму, даже возрастному, пыталась добиться физического состояния через внутреннее. В конце 1980-х на предложение режиссера Михаила Косырева-Нестерова загримироваться под старуху ответила: «Старость не играется гримом, она идет через глаза, через руки». И ведь сыграла!
Конечно, у нее были режиссерские амбиции, прежде всего от недовоплощенности. К тому же в своей работе с Тарковским Терехова видела определенный карт-бланш. Она выпустила в театре спектакль «Когда пройдет пять лет» по Федерико Гарсии Лорке, а в середине 1990-х задумала поставить в кино чеховскую «Чайку». На роль Аркадиной была приглашена Ирина Купченко. Сама Маргарита Борисовна играть не хотела, терпеть не могла этот обобщенный образ всех артисток. Прежде всего за неспособность пожалеть и понять. «Чайка» для нее стала попыткой искупить вину перед дочерью и сыном: дерганая актерская профессия и кочевая жизнь не позволяли уделять им достаточно внимания. Дети и сыграли главные роли. Премьера прошла в феврале 2005-го без всякого успеха.
Терехова собиралась ставить «Без вины виноватые». Мечтала о спектаклях о Марине Цветаевой и о Ксении Петербуржской. Ничего этого не случилось. Актриса всегда была очень смешливой, хохотуньей. И необыкновенно деятельной. «Поначалу удивляло, что Маргарита Борисовна ни минуты не может усидеть на месте, — рассказывал первый зять актрисы Валерий Боровинских. — Только что читала, через минуту уже занимается с сыном и вдруг, все бросив, звонит по телефону или хлопочет на кухне, параллельно рассказывая, как ей работалось на “Зеркале”. Чрезвычайно беспокойная дама, просто ураган». С середины 2000-х, когда у Тереховой диагностировали болезнь Альцгеймера, началось время ее безмолвия.
Свое 70-летие в 2012-м Маргарита Борисовна встретила в зале фестиваля «Московская премьера», но на сцену уже не поднималась. Последней в ее фильмографии значится картина «Поездка к матери» Михаила Косырева-Нестерова, еще одного птенца гнезда Тарковского. Но это не более чем напоминание о былой жизни. В посвящениях Тереховой на телевидении и в интернете бесконечно обыгрывают «Зеркало», само название. То собирают осколки ее жизни, то пишут, что она сегодня «одна в зазеркалье». Солидные авторы вспоминают важный в творчестве актрисы мотив «беглянчества»: как все великие женщины, в какой-то момент она ушла не оглядываясь.
Наверное, все так. Но хочется вспомнить народного артиста СССР Леонида Маркова. Они с Тереховой играли любовь в «Царской охоте». На один из прогонов режиссер Виктюк приглашал экстрасенса, и тот вроде бы воочию увидел искры, которые разбрызгивала актриса, когда вылетела в кулису после 17-минутной любовной сцены. Так вот Марков однажды сказал, что знает, в чем тайна и сила Тереховой. Она несчастливая. Автор пьесы Леонид Зорин развил эту мысль: «Да и могла ли она быть счастлива с ее постоянным томлением духа, осадком, занозой от каждой встречи, с игрой в бронированность и уязвимостью. Всегда и повсюду — от глаз и ушей — упрятать, утаить свою сущность, в которой так странно совмещены и ахматовская гордыня, и цветаевская самозабвенность. Но как заглушить этот голос с трещинкой, в котором так некстати звучат давно замолкшие голоса женщин Серебряного века?.. »
Но куда важнее, что Маргарита Борисовна слышала слова о своей несчастливости. И не возразила.
Фото: Валерий Плотников/globallookpress.com, Persona Stars, Георгий Тер-Ованесов/РИА Новости, Михаил Строков/ТАСС, Сергей Метелица/ТАСС, открытые источники
_____________________________
Свежие комментарии