Русское общество, как, пожалуй, и всякое другое, имеет несколько уровней саморефлексии и поведенческой ответственности. Эта исторически заложенная глубина восходит к некой цивилизационной онтологии, которую трудно зафиксировать в повседневных внешних проявлениях.
Как-то в одном из интервью питерский философ Александр Секацкий сказал мне, что у общества нет корректных научных методов, чтобы зафиксировать его скрытые возможности. Социологические методы точны и хороши только для описания его наличного состояния здесь и сейчас, но не то, что лежит под спудом и в любой момент может проявиться.
Однажды общество слышит некий зов, отвечает на него и меняется в одночасье вплоть до того, что его прежнее состояние кажется совершенно невозможным. Николай Данилевский называл эту способность к мгновенным переменам ненасильственностью. В его трактовке это вовсе не миролюбие, но умение стремительно, без сопротивления, меняться при условии, что новое состояние будет согласно с внутренним представлением общества о должном. Зовом при этом может стать такое стечение обстоятельств, которое предугадывает только тот, кто видит призрачные и расплывчатые черты русской цивилизации. Социология тут бессильна.
Вот пример.
В 2006 году Россия присоединилась к так называемому Европейскому социальному исследованию, которое в Европе проводится с 2001 года. Это исследование, охватывающее до 3 тыс. человек в каждой стране-участнице, призвано репрезентировать наиболее глубокий и полный портрет общества. Опросы населения проводятся раз в два года. Результаты ЕСИ – это социологический максимум, главное, что социолог мог тогда знать о России.
Каков же портрет русского общества? Вплоть до начала СВО социологи говорили об одном и том же. Нашей главной общепризнанной ценностью являлись деньги. Фанатичная преданность деньгам коррелировала с крайне низким уровнем благотворительности. Наше общество было болезненно разобщено, все низовые горизонтальные связи в нем создавались с большим трудом. Чувство несправедливости было прямо пропорционально уровню профессионализма: чем квалифицированнее работник, тем больше он недоволен своим положением. Наше общество, говорили нам европейские социологи, настолько разобщено, что никакой протест в стране в принципе невозможен. Для этого надо организоваться, но к этому мы не способны.
Поэтому в СМИ появлялись «сенсационные» статьи о том, как меркантильны и агрессивны «эти русские». Тут у любого ответственного социолога случался инфаркт. Потому что данные опросов это одно, а интерпретация результатов – это совсем другое. Опросы, считают социологи, только сигнализируют о проблемах. Найти их причину – вот задача интерпретатора.
И вот на стадии осмысления результатов картина русского общества видится совсем другой. Мы вовсе не меркантильны, убеждены социологи. Просто наш катастрофически быстрый переход от социализма к капитализму превратили деньги в фетиш. Способность помогать друг другу у нас тоже никуда не делась, просто не до конца сложились традиции благотворительности. До самого начала СВО наше общество не нравилось само себе и было глубоко убеждено, что его истинное лицо совершенно другое.
Наш национальный герой, как следует из ценностных предпочтений россиян, красив и совершенен. Его портрет легко считывается. Это мужчина средних лет, частный предприниматель, состоятельный, но не безумно богатый человек, достигший всего сам. Он занимается благотворительностью, верует в Бога, имеет большую дружную семью. Свою семью он обожает и проводит с ней много времени. Ходит с женой и детьми в театры и кино, много читает, любит путешествовать. У этого прекрасного человека есть только один недостаток – никто из опрашиваемых его не знает. Это наша мечта, но не наша реальность.
Реальность же нам легко может предъявить Росстат. Самой многочисленной социальной группой в России являются женщины за 50, с неполным ребенком (в смысле, на каждые 100 женщин приходится меньше 100 детей), неполным высшим образованием, одинокие, ведущие замкнутый образ жизни и сводящие концы с концами. Вот этих женщин знают буквально все.
Впрочем, все это уже давно осталось в прошлом. Последние данные ЕСИ относятся к 2021 году. Сайт исследования давно не обновлялся и в условиях санкций есть большая вероятность, что проект в России будет просто закрыт. Но увидеть новые данные социологов было бы интересно.
Возьмем на себя смелость заглянуть в будущее и представить себе портрет России, которые могли бы видеть сейчас ученые ЕСИ. Похоже, что на долю нашего поколения выпала честь услышать тот самый таинственный зов, который включает в обществе механизм стремительных ненасильственных перемен. Этим зовом стало начало СВО, которую страна восприняла вовсе не как войну, а как восстановление попранной некогда справедливости.
С февраля 2022 года наше общество превратилось в полную противоположность самому себе прежнему. Куда делась наша знаменитая меркантильность. Суммы финансовой поддержки фронта исчисляются миллиардами. «Полностью отсутствующие» горизонтальные связи внезапно сложились в огромное число волонтерских сообществ. Буквально в каждом населенном пункте плетут маскировочные сети, делают окопные свечи, собирают гуманитарную помощь, формируют отряды добровольцев и волонтеров.
Десятки миллионов людей оказались объединены общей целью и общей страстью – помочь фронту, все для победы. Задавленное ежедневными проблемами общество вдруг проснулось, стало подавать голос, отмечать недостатки работы властей и при этом как никогда сплотилось вокруг Кремля. Личные обиды профессионалов и чувство несправедливости давно забыты. Теперь нам есть о чем подумать и чем заняться.
Удивительно, но из прежнего социального небытия вдруг явился тот самый русский принц – успешный частный предприниматель, православный благотворитель и создатель большой крепкой семьи. Именно его мы видим на фронтах и во главе волонтерских движений. Теперь он не прячется в лабиринтах семейного счастья, а стоит во весь рост, ведя за собой других. Что же с нашими немолодыми одинокими женщинами? Они уже не так одиноки. Сотни тысяч таких женщин плетет сети и возят «Мавики» за ленточку.
Таинственный зов прозвучал. Спящая красавица Россия проснулась и улыбнулась сама себе. Узнаем ли мы в этой прекрасной женщине Россию двухлетней давности? А ведь это она и есть. Кто из социологов мог спрогнозировать такую радикальную смену вех? Это точно не сотрудники ЕСИ. Не могли предсказать таких перемен и западные эксперты. Рассчитывали на общественные возмущения, внутренние конфликты, ненависть к власти, но получили строго обратное – единство, чувство собственного достоинства, взаимной поддержки и сплочения.
Свежие комментарии