У России есть право ликвидировать тех русофобов, которые выступают в других странах против россиян и призывают их убивать. Борьба с такими — мировая практика, которая вполне успешно осуществляется в США, Израиле и Великобритании, считает обозреватель издания Украина.ру Ростислав Ищенко
Любое оружие, раз появившись как чей-то эксклюзивный технологический прорыв, быстро распространяется по миру.
Уже древние египтяне переняли у гиксосов колесницы и составной лук. В наше время танки у стран третьего мира, может, и похуже, чем у великих держав, но это танки. Возможно, средства доставки ядерного оружия у Индии и Пакистана не столь передовые, как у США, и тем более у России, но с задачей защиты национальной территории они справляются.То же самое относится к нестандартным видам вооружений.
Недавно министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что США «планируют обезглавливающий удар по Кремлю», то есть объявили охоту на Путина. Вполне логичное действие со стороны Вашингтона. Немцы, находясь на грани поражения во Второй мировой войне, также пытались убить и отдельно Сталина, и Сталина, Рузвельта и Черчилля вместе. Они надеялись, обезглавив союзников, внести сумятицу в их действия и получить некоторое время на восстановление сил, а также пространство для политического манёвра.
И сейчас американцы рассчитывают, что, устранив Путина раньше, чем он сможет не просто передать власть преемнику, но и обеспечить ему своим авторитетом беспроблемное вхождение во власть (смирить конкурирующие политические группы), они вызовут в России яростную внутреннюю борьбу за президентский пост, которая, во-первых, отвлечёт силы от внешнего контура, а во-вторых, сделает проигрывающие политические группировки более склонными к коллаборации с Западом и сдаче ему национальных интересов России в обмен на поддержку во внутриполитической борьбе.
Проигрывающая сторона (от Спартака до Ричарда III) не раз пыталась прорваться к вражескому полководцу, убить его на поле боя и тем изменить ход уже проигранного сражения в свою пользу. Сейчас ничего не изменилось, кроме того, что национальных лидеров пытаются убить в глубоком тылу. В мирное время такие действия являются государственным терроризмом.
Аналогичным образом можно оценивать заявление заместителя министра иностранных дел России Олега Сыромолотова о бесконтрольной раздаче США «цифрового оружия» через Украину. Речь идёт о кибератаках США, направленных против критической гражданской и военной инфраструктуры страны. В мирное время — а формально мы с США находимся в состоянии мира — это также называется государственным терроризмом.
Практика и опыт свидетельствуют о том, что если ваш враг начал использовать некий вид оружия, то вы можете сколько угодно заявлять, что это оружие негуманное и вовсе подлежит запрету, стыдить своего противника. Он прислушается к вашим словам только в том случае, если увидит у вас в руках такое же оружие и осознает, что вы готовы его применить.
От ядерного нападения нашу страну охраняет не «больная совесть» американских политиков, а наш ядерный арсенал и неизбежность ответного удара. Американцы пытаются атаковать только на тех направлениях, на которых считают себя сильнее (кибернетика) или не ждут ответа (государственный терроризм). История их (и действующего аналогичным образом Израиля) взаимоотношений с Ираном свидетельствует о том, что охота на политических деятелей, учёных, военных и даже журналистов может вестись вечно, а успешные кибератаки могут наносить урон не меньший, чем полномасштабное военное вторжение. Но при этом США, Израиль и Великобритания — страны, которые возвели государственный терроризм в систему, выработали средства защиты от террора, направленного против их территорий. Британские спецслужбы тихо убивают опасных врагов по всему миру. Это эффективно против государств, которые всегда знают кто, что и зачем сделал (для которых такие действия — понятный сигнал), но значительно слабее действует на разного рода идеологизированные террористические группировки, которые могут действовать против конкретной страны как по собственной инициативе, так и в интересах других стран, у которых масса врагов и которые не всегда могут идентифицировать нанесшего им конкретный удар. А в тех случаях, когда они точно знают, кто на них напал, они чаще пытаются отомстить, чем смириться. Ибо террористы, которых можно запугать уже дисквалифицированы, в то время как террор — их естественная среда обитания и без него они не могут, а жизнью они всё равно рискуют каждый день. Таким образом, тактика британских спецслужб лишь частично эффективна. Значительно более эффективна американо-израильская тактика. Вашингтон и Тель-Авив тоже не чураются политических убийств, но не делают их основой своей антитеррористической тактики. Значительно чаще они проводят открытые похищения своих оппонентов (совсем необязательно террористов, хоть обвинение в терроризме им, как правило, предъявляется), с последующим открытым судом над ними. «Раскаявшиеся» получают срок большой, но вменяемый (лет 12–15), те же, кто упорствует, садятся на срок от 25 до пожизненного (или равного ему срока заключения в 100–150 лет). Помимо этого, США умышленно дают утечки о собственных пыточных тюрьмах («Гуантанамо», которую давно бы закрыли, если бы искренне считали, что имиджевый урон от неё превышает бонусы в виде запугивания потенциальных врагов США), а также о пыточных тюрьмах ЦРУ на территориях третьих стран и о практике передачи заключённых в страны, официально практикующие пытки. Надо сказать, что американо-израильская практика мало чем отличается от практики контртеррористической борьбы советских спецслужб в 30–60-е годы и вплоть до начала разрядки в 70-х, когда похищения и убийства политических противников (даже террористов) на чужой территории стали считаться не комильфо. Удары по террористическим штабам врага в глубине вражеской территории доказали свою эффективность, внося дезорганизацию в его деятельность и заставляя тратить ресурсы на усиление конспирации и внешней защиты. Террорист, спокойно живущий под видом обычного рантье или пенсионера, куда незаметнее и тем опаснее, чем террорист, которого вынуждены держать на хорошо охраняемой базе с ограниченным доступом. Сам факт нахождения его на такой базе дешифрует его личность для иностранных спецслужб. Несмотря на то что иностранные разведки давно ушли от «джентльменского соглашения» о неприменении друг к другу политических убийств и покушений, Россия долгое время строго блюла принцип неприкосновенности врага, находящегося вне пределов её юрисдикции. Такой подход имел свои причины — сказав «А» и схватив кого-то за рубежом, надо быть готовым сказать «Б» и столкнуться с последствиями такого шага как в виде санкций, так и в виде «легитимных ответных действий». Долгое время к полноценной конфронтации с Западом Россия, восстанавливавшая свою военную, политическую, финансовую и экономическую мощь, была не готова. Сейчас, однако, конфронтация всё равно состоялась и дошла до верхнего возможного предела, когда политики всего мира постоянно говорят о ядерной угрозе, а наши противники вовсю используют методы политического и кибернетического террора. Ответные меры более чем назрели. Нас всё равно обвиняют в использовании политических убийств и диверсий на чужих территориях, так мы хоть будем знать, что эти обвинения имеют реальную почву, а не высосаны из пальца. Развёрнутая по всему миру охота на представителей спецслужб тех государств, которые ведут против России террористическую войну, на политиков, журналистов, бизнесменов, выступающих с русофобских позиций и расчеловечивающих Россию, резко ограничит свободу действий иностранных разведок против нас с территорий третьих стран, а также заставит задуматься о неприятном будущем тех, кто свободно и с радостью призывает к убийствам русских по национальному признаку и к уничтожению России как государства. В отличие от нас, они очень дорожат своей «свободой путешествий», а для многих из них такая «свобода» является профессиональной необходимостью. Подрезав им крылышки, мы серьёзно ограничим их способность вредить нам. Из салонов Венского конгресса, где политики строили друг против друга козни, мило улыбаясь и говоря комплименты, мы в последние годы нырнули в культуру Дикого Запада, где «равенство» людей определялось наличием кольта и умением им в совершенстве пользоваться. Заявлена военная реформа, вынужденно возвращающая нас к более дорогой и более массовой армии, так как нынешние военные угрозы из мелкого калибра 90-х выросли в крупный калибр 80-х. Наши политические оппоненты де-факто отозвали признание права России на существование. Сохранение российской государственности и жизни русского народа больше не гарантируется международными соглашениями и международным правом — только сила и готовность к её применению дают нам шанс выжить. Если же мы не хотим слишком пачкать отечественные спецслужбы и учить плохому их сотрудников, то есть рынок услуг ЧВК (не обязательно даже российских). Найдут, убьют или доставят куда надо и передадут кому надо, даже не спрашивая, кто заказчик. Они для того и существуют, чтобы государство могло сделать вид, что оно тут ни при чём и его официальные лица участия в данном деле не принимали. Впрочем, думаю, что и общество наше, и спецслужбы прошли достаточно испытаний, многому научились и являются достаточно зрелыми для того, чтобы принимать на себя ответственность за соответствующие решения и их реализацию. В отличие от американцев мы до сих пор умели отличить легального оппозиционера, имеющего право на альтернативную позицию, даже если нам она не нравится (притом что он не нарушает закон) от подлежащего ликвидации террориста, несущего одинаковую угрозу как лояльно настроенным гражданам, так и оппозиционерам, ибо убивает без разбора, а конечной целью имеет создание на территории нашего государства невыносимых для жизни условий. Враг, готовящийся нас убить, является легитимной целью, где бы он ни находился, опередить его — священный долг и почётная обязанность наших спецслужб.
Свежие комментарии