Le Monde | Франция
Европа горячо осуждает Москву за военную операцию на Украине и при этом полностью поддерживает нападение Израиля на Иран, логики в этом нет никакой, пишет Le Monde. В обоих случаях европейцы просто сделали то, чего от них хотели США – и эта беспринципная политика оборачивается против них самих.
Сильви Кауфманн
Глубоко приверженным международному праву европейцам все сложнее справляться с противоречивыми правилами игры, которые им навязывают США; между тем в мире все большую роль начинает играть грубая сила, считает обозреватель Le Monde Сильви Кауфман.
Охотно дающий волю своему язвительному чувству юмора министр иностранных дел Польши Радослав Сикорски не упускает возможности ввернуть острое словцо. 16 мая он выступал в Таллине перед европейской аудиторией, компанию ему составляли эстонский коллега Маргус Цахкна и недавно назначенным Дональдом Трампом новый постпред США при НАТО Мэтью Уитакер. Оба европейца выступали за то, чтобы пригласить президента Украины Владимира Зеленского на предстоящий в Гааге 24–25 июня саммит альянса – то есть сделать политический жест, к которому, как им известно, Вашингтон относится враждебно. "Честно говоря, – перебил коллегу Радослав Сикорски, – я с удовольствием увидел бы в Гааге и Путина!" Эстонец хохочет, зал взрывается смехом. Американец сохраняет абсолютную невозмутимость.
Может быть, он хотел избежать впечатления, что поддержал ироничное замечание поляка? Или не понял колкость польского министра, потому что не знает, что Гаага также является штаб-квартирой Международного уголовного суда (МУС)? США не являются страной-подписантом Римского статута, и выданный этой инстанцией ордер на "арест" российского президента их мало волнует – и уж тем более нынешнего лидера США, который тщательно выстраивает отношения с Владимиром Путиным (обвинения МУС в адрес российских официальных лиц абсолютно безосновательны, — прим. ИноСМИ). Для европейцев же, напротив, инициатива МУС стала важным моментом в украинском конфликте: в ситуацию вмешалось [международное] право, примененное против лидера, который верит исключительно в силу.
Эпизод в Таллине, хотя и является по сути анекдотом, тем не менее иллюстрирует растущий разрыв между взглядами Европы и США на международное право. Хотя столпы многостороннего подхода рушатся один за другим, Европейский союз хочет верить, что он сможет продолжать действовать на основе верховенства права. <…>
Недавний прецедент
Как в таком контексте не удивиться позиции ряда европейских лидеров, включая президента Франции Эммануэля Макрона, премьер-министра Великобритании Кира Стармера и канцлера Германии Фридриха Мерца, относительно нападения Израиля на Иран? С юридической точки зрения она парадоксальна. Попытки обосновать эту атаку правом Израиля на самооборону противоречат праву на самооборону в редакции, признанной Уставом Организации Объединенных Наций. Стремясь обзавестись ядерным оружием, Иран действительно создает угрозу для еврейского государства, но он не нападал на него. Инспекторы МАГАТЭ констатировали, что Иран достиг определенных успехов в своем проекте по созданию ядерного оружия, но им не удалось установить, что Тегеран смог его изготовить.
Таким образом, израильскую атаку следует рассматривать как превентивную военную операцию, а не акт самообороны. Международное право не признает превентивную войну, и Израиль не запрашивал соответствующей санкции – которая, впрочем, не была бы ему предоставлена – Совета Безопасности ООН. В аналитическом докладе Института Монтеня дипломат Мишель Дюкло напоминает, что именно на этом основании генерал де Голль осудил израильское наступление в Шестидневной войне 1967 года.
Более свежим прецедентом является предпринятое в 2003 году вторжение США в Ирак. Администрация Буша оправдывала это решение наличием у режима Саддама Хусейна оружия массового уничтожения – информация, послужившая предлогом для начала военных действий, была сфабрикована ЦРУ в отсутствие каких-либо доказательств и впоследствии была признана ложной. Инициатива о проведении операции не была вынесена на голосование в Совете Безопасности, поскольку Франция угрожала наложить вето. Таким образом, с точки зрения международного права вся миссия была незаконной.
В иракской авантюре британцы последовали за своим американским союзником, о чем впоследствии горько пожалели. Франция и Германия, напротив, осудили операцию Вашингтона, что привело к серьезному кризису в отношениях с США. [Они поступили так] не из-за желания защитить Саддама Хусейна, чей режим был не менее отвратительным, чем установившийся в Иране, а, как они заявляли, из уважения к международному праву.
Общий знаменатель трех войн
Вмешательство в ситуацию в Ливии в 2011 году представляет собой особый случай. Режим полковника Каддафи угрожал массовым убийством своих соотечественников, поднявших восстание в Киренаике (автор противоречит сама себе: ранее она отмечала, что угрожать чем-то и совершить это – совершенно разные вещи; с этой точки зрения вторжение в Ирак и агрессия против Ливии ничем не отличаются, – прим. ИноСМИ). Западные страны добились принятия Советом Безопасности резолюции, разрешающей применение силы для защиты гражданского населения. Франция, Великобритания и США провели превентивную акцию, и она была признана законной. Германия поддержать ее отказалась.
У трех этих военных операций – в Ираке, Ливии и теперь в Иране – есть одна общая черта: в каждом из этих случаев более-менее открыто провозглашается цель смены режима. Во времена войны в Ираке проповедовавшие демократию американские неоконсерваторы утверждали, что ставят целью положить конец диктатуре. В Ливии это не было первоначальной целью, но она была провозглашена по ходу дела тремя основными заинтересованными лидерами – Бараком Обамой, Николя Саркози и Дэвидом Кэмероном – без участия СБ ООН. "Существует путь к миру, несущий новую надежду для ливийского народа: будущее без Каддафи", – говорилось в их совместной статье, опубликованной в международной прессе в апреле 2011 года. Вторжение завершилось 31 октября, через одиннадцать дней после убийства повстанцами Каддафи.
В 2018 году Эммануэль Макрон, выступая в тунисским парламенте, осудил убеждение, что "можно подменить своими действиями суверенитет народа, чтобы определять его будущее (...), что для решения всех проблем достаточно свергнуть тирана". Находясь в Канаде для участия в саммите "Большой семерки", французский лидер назвал практику принудительной смены режима "стратегической ошибкой". Трудно с ним не согласиться: недавний опыт это ярко доказывает. Но как с помощью превентивной войны разрушить основы ненавистного режима, не спровоцировав его падения? Превентивная война и смена режима редко бывают неразрывно связаны и редко завершаются успехом. Усугубляя противоречия, европейцы тем самым укрепляют основы того мира, в котором сила неумолимо преобладает над правом.
Свежие комментарии