По мотивам размышлизмов Волшебницы о необходимости высшего образования. Где со ссылкой на интервью Авантюриста высказывается тезис о необходимости ограничения доступа к высшему образованию. Что является лишь тенденциозным *информационным* (!!!) акцентом на *одном* из проявлений *комплексной* проблемы.
С необходимым приложением напоминания о следствиях попыток использования *информационных* показателей для целей *управления*.На что и было прямо указано в обсуждении (что пока работодатель стремится оптимизировать собственные издержки сбрасывая дорогие функции вовне, в данном случае — *требованиями* высшего образования сотрудников, попытками «ограничения» доступа к высшему образованию меняется только доля общественного продукта, потребляемая предметной областью).
Но и это опять же — далеко не полная модель. На следующем шаге необходимо напомнить о том, что капиталистическая западная экономика худо-бедно балансируется *только* при соблюдении условия *постоянного* расширения. Что, в наложении на «*расширяющийся* (!) океан дешёвой энергии» породило тенденцию копроэкономики (управляемого сокращения срока службы производимой продукции со всеми прилагающимися бонусами типа неремонтопригодности). Следующим аспектом той же тенденции (и решения проблемы «избытка» рабочей силы) является курс на всеобщее высшее образование (минус *минимум* пять лет рабочего стажа).
Но образование это, исторически, ещё и прокачивание хотелок в области величины заработной платы (бесплатное же высшее образование — подарок капитала за счёт общества, по выражению господина Шарапова, вывод, интереснейшим образом сочетающийся с марксистским анализом товарища Богданова), гармонично дополняемое комплексом запросов по режиму и условиям труда (с демонстративным нарушением заветов князя Кропоткина). Тем самым создавая чёрную дыру для *постоянного* затягивания работников для заполнения *необходимых* вакансий неквалифированного труда извне, со всеми прилагающимися Действу издержками.
А сколь прекрасную реакцию вызывали попытки приобщить будущих «белых воротничков» в физическому труду (в формате выездов «на картошку»)…Напоследок к нити верификации требований *современных* работодателей стоит напомнить культивацию ненависти по отношению к советской практике «распределения». В пакете с выводом, что стоимость амортизации вложений общества (см. вышеупомянутый анализ тов. Богданова) в образование специалиста следует считать не по «каторге» распределение, а по всему сроку трудовой деятельности (с поправками на выбраковку, ибо устранять формирующий подбор *нельзя*).
Далее полагаю полезным процитировать некоторые наблюдения изнутри о современности (© Yana Hazina). Начиная с мотивации составления программ:
вот в чем персонажа из топика поддержу, так в засилии гумпредметов и особенно гумпредметников!
Давеча с коллегами примерили оптимизацию гумдисциплин в маленьком провинциальном техническом университете, так
у нас получилось высвободить овердохрена учебного времени на профессиональные и спецдисциплины.
Однако кто ж позволит урезать уважаемых людей? Скорее зарежут выпускающие кафедры, чем тронут гумов.
Для правильного понимания сути которых необходимо помнить известный экскурс на тему происхождения гуманизма и физического смысла/назначения «гуманитарных» наук. С протягиванием нити к описанию (!) технологии превращения профессии в этническую монополию. С иллюстрацией достаточности контроля *ключевых* точек примером неназываемой модели рынка.
С некоторыми интересными прикладными следствиями:
стандарты конечно же требуют. Но в них обычно вилка, кроме физкультуры, про которую написано жестко 400 у.е. или что-то вроде.
Так у нас все гумы по максимуму, да еще их всех сдвинули на первые 2 курса (там количество групп побольше) чтобы кормить бездарей и бездельников. Такшта в нашем маленьком провинциальном университете студенты на первом особенно курсе кроме общеобразовательных и гумов вообще ничего не проходят и забывают куда и зачем поступили. Спецы начинаются со второго семестра по чуть-чуть( 1 предмет у нас) и далее немного на втором. Зато на третьем и особенно на четвертом студиозы зашиваются.
Лично мне тут прямо просится руководство господина Брукса. С постановкой задачи детектирования инерции восприятия (и осмысления информационных пакетов).
Ну и закономерное резюме тагоже автора:
дохренищща!
бакалавры вычислительные сети системы и комплексы
философия, социология, психология, психология творчества, экономическая теория, профессиональная коммуникация, русский язык и культура речи, экология и устойчивое развитие, основы технологического предпринимательства и несть им числа. вместе с общеобразовательными физика математика графика физкультура сейчас история расширенная еще съедают 2/3 учебного времени. Когда переводили в бакалавров учебное время отрезали у спецдисциплин. Типа спецы в магистратуре будут. Так там опять те же педагогики с психологиями и философия.
Гуманитарные кафедры главные в нашем техническом университете. Расписание строится под них. Года два-три как поменяли уч график, теперь все гумы на младших курсах - там контингенту больше и соответственно ставок больше. У выпускающих режут ставки поскольку к выпускному курсу отсев большой.
Каждого второго преподавателя гум дисциплин можно расстреливать без суда, остальных после суда. ибо неисчислим ущерб наносимый ими молодым растущим организьмам.
Но это ежели быть идеалистами.
В реале миссия вуза - социальная. в этом направлении все вышеперечисленное - вполне уместно.
С независимым подтверждением в линии опыта камрада Манкубус:
Надежно прикрываясь лозунгами Общечеловека у тебя фактически воруют время на общение с Наставниками именно тех дисциплин, которые ты выбрал для своей деятельности и которые тебе интересны.. Ради них ты и пришел сюда учиться, надеясь с их помощью сократить свой путь становления специалистом в выбранной области естественных дисциплин.. А тебе впаривают мантры, что крайне необходим и обязателен еще целый пакет всяко-разного гуманитарного, под соусом, чтобы ты типо был разносторонне развитым..))) Ты изначально сам понимаешь, что это скорее всего высокопарное бесполезное гумно в красивой обертке и собственно последующая жизнь девяти из десяти это подтверждает.. Десятый обычно это тот самый гуманитарий, случайно ломанувшийся в технари... )) Но - поезд уже ушел - за это уже УПЛОЧЕНО, время потрачено, и твой путь становления спецом искусственно продлен, а эту пластинку Общечеловеки-гуманитарии воспроизводят уже следующему поколению... ))) Эти гуманитарные игры Разума всегда интересны какой-то кучке адептов, но подавать их обязательными блюдами к выбранному тобой - перебор... Все имхо..
В завершение предварительной части напомню вывод из обсуждения (исторического, ссылку не ищу) о том, что требование от соискателей диплома о высшем образование — следствие перелётно-профессионального стремления к халяве (за чужие ошибки спрашивать — что свинью стричь: визгу много, шерсти мало) специалистов по кадрам, которые аналогично индустриализированным рукой.водителям стремятся к делегированию (со всеми прилагающимися обременениями) общественно-необходимой части своей трудовой функции вовне. Что на достигнутом уровне воплощается в требовании высшего образования, на предыдущих этапах — в требованиях полного среднего, а несколько ранее — основного среднего.
Продолженная (А — аналитическая сумма) стремлением советских идеологов к использованию *информационного* показателя образования в качестве индикатора благосостояния общества. При том что прототип предупреждений князя Кропоткина можно увидеть уже в материалах середины позапрошлаго века, в работах Отца основателя (П.-Ж. Прудона).
Продолжение печальной истории ещё интереснее. Камрад AsIsStuff о связи с Практикой:
Как правило, практические задачи требуют более простых расчетов, чем те, которым учат в универе, но намного более лучшего понимания стоящих за этими расчетами принципов, чем то понимание, которое дают в универе.
И он же — о содержании какбы профильных (для «технарей») курсов:
Мое любимое - это учебники физики, где часть разделов за весь курс ТРИ РАЗА проходилась по вершкам и на чистой математике безо всякого раскрытия механизма физических процессов. Вот формула, подставь значения в нее и ты молодец, знаешь физику. Через два года повторим все точно то же самое еще раз, чтобы размазать учебное время.
Ограничение статичным срезом пусть и современности — порочная практика. Для первой точки исторической перспективы предлагаю взять вынесенный в отдельную публикацию комментарий камрада pascendi. О том, что проблемы высшей школы вполне наблюдались ещё в СССР эпохи «Золотой Осени» (© А.В. Шубин, прозрачный намёк на #234264).
Откуда «з… [зависимости]» как минимум в линии моего опыта автоматически притягивают интересное наблюдение об учебниках (в пакете с криком души академика Понтрягина о преподавании математики уже в школе и разворачиванием до егоже характеристики «учебника», старательно впаривавшегося в высшей школе).
Третьей точкой в ряду историзма будет напоминание о старте индустриализации образования (с потерей вопроса об области применимости индустриализации на доступном технологическом уровне, что архи-верно также и для предметной области управления) с прилагающимся подавлением формирующего подбора в рамках кампании по ликвидации безграмотности.
С каковой, надо сказать, тоже получилось весьма интересно.
Начиная с реформы правописания, которой дали ход в 1918 году. И далее к тому эмпирическому факту из линии моего опыта, что образованцы en masse затрудняются с чтением дореформенных текстов. Что однозначно свидетельствует о цели действа (разрыв преемственности, граница идеологической дезингрессии).
На чём прожектёры не остановились. Но что-то помешало им сделать следующий шаг.
В результате чего пришлось заметать следы:
В заключение следует сказать, что факт широкого использования латинского алфавита и попыток перевести на него русский язык в 20-30-е годы XX века не входил в курс школьной истории, да и на филологических факультетах об этом не рассказывали. Книга «Культура и письменность Востока», в которой опубликованы посвященные латинизации статьи А.В. Луначарского, Н.Ф. Яковлева, М.И. Идрисова, отчет А. Камчин-Бека о «Победе нового алфавита в Советском Союзе», была запрещена и хранилась в библиотеках под грифом «Не выдается».
Скажем спасибо фронде из НЭБ за сканы.
В завершение несколько скомканного перечисления свидетельств вперемешку с мыслями по теме напомню о сугубой антирыночности полного жизненного цикла (прибыль капиталиста рождается ограблением вне-рыночного сегмента или, как максимум, периферии, см. пример из недавнего).
В рамках упомянутой полной (антирыночной) модели я полагаю необходимым выделять три этапа:
1. Навык правильного решения задачи;
2. Навык правильного и при этом оптимального (помним определение из математики) решения задачи;
3. И внедрение технологии обеспечения преемственности навыка правильного решения задачи (оптимум слишком зависим до среды и достигается каждым поколением самостоятельно, или, в зависимости от ресурсной обеспеченности и прочих условий не достигается.
Рынок же труда в смысле возможности выбора готового специалиста — порождение конца лета, максимум — *начала* (!) «бабьего лета».
А далеко не осень и тем более не зима…
При правильном подходе к решению задачи, с основой в НОТ, подготовка специалиста под конкретную общественно-востребованную нишу должна планироваться с детского сада.
Естественно с достаточной вариативностью и необходимыми поправками на выбракову (например: баланс между *необходимостью* прохождения школы жизни, балансом проф.ориентации (какой части мужского населения можно позволить специализацию на военном деле без критического ущерба для народного хозяйства начиная с МинСредМаша, минимум, максимум и оптимум) и учёта индивидуальных особенностей здоровья).
Сюда же — понятие «дедовщина» как кризиса вхождения в информационное поле сообщества.
И вишенкой на торт — извлечение из трилогии «Диктатор» господина Шарапова (цит. по #620529):
XLVII. Основы учебной реформы
Совещание по школьному вопросу, собранное Ивановым, вышло необыкновенно бурным. Диктатор председательствовал и не только не стеснял выражения самых крайних мнений, но сам их вызывал, не стесняясь все более и более обострявшейся атмосферой. Именно среди раздражения собеседников и высказывалось до конца то, что в тихой и мирной беседе умалчивается или недоговаривается.
Профессор Порубин одержал блестящую победу, убедив диктатора и наличных министров в строгой целесообразности и спасительности своего плана, который поначалу даже Иванову показался чересчур радикальным.
А этот план состоял не больше и не меньше, как в совершенном отказе правительства не только от государственной школы, но и от самой инициативы народного образования. Государство оставляло за собой только те специальные школы, которые были нужны ему непосредственно, как, например, школы военные и морские, и предоставляло полную свободу школе общей, частной и общественной.
Упразднялись Императорские университеты. Казенные здания вместе с коллекциями, клиниками, музеями и всякого рода имуществом предполагалось сдавать на льготных условиях в аренду группам профессоров на основании строго выработанных договоров. Средства должны были давать сами желающие получить образование, а также общество и богатые фундаторы. Правительство оставляло за собой только надзор за внешним порядком и за ходом преподавания без всякого вмешательства во внутреннюю жизнь и самоуправление высшей школы. Проводился один основной принцип: все в высшей школе должно быть безусловно гласным и открытым. Правительственный инспектор имел право присутствовать на каждой лекции, на каждом заседании, на каждом экзамене, требовать копию каждой бумаги академического делопроизводства.
Если он находил что-нибудь противозаконное или замечал нарушение договора с правительством, он имел право делать письменные предложения ректору или возбуждать судебное преследование. В случае указанных на суде серьезных злоупотреблений, предвиденных в договоре, контракт мог быть уничтожен судебным приговором, и тогда высшая школа закрывалась и передавалась другому составу профессорской коллегии.
Были строго обдуманы переходные меры от нынешнего порядка к новому, чтобы не нарушать ничьих интересов и не делать грубой ломки.
При обсуждении этой части плана Порубина негодованию и возбуждению приглашенных на совещание профессоров не было предела. Ученые всех оттенков дружно держались за излюбленное 20-е число и с ужасом представляли себе перспективу вольного университета.
— Вы убьете науку, вы разгоните всю молодежь, — почти кричал профессор Мануйлов. — Разве вы не знаете, что Россия нищая? И сейчас две трети студентов не могут обойтись без пособий на взнос платы и без стипендий. Что же будет тогда, когда университет должен будет назначить плату до 300 рублей?
Порубин отвечал спокойно:
— Про науку нет речи. Кому нужна чистая наука, тот ее найдет. Речь о лицах интеллигентных профессий, врачах, юристах, агрономах, учителях. Пройдя высшую школу и получив диплом, юноша получает готовый капитал, позволяющий ему вырабатывать в среднем от 2 до 3 и 4 тысяч рублей в год. По самой скромной капитализации это составит 50–60 тысяч. Четыре года университета по вашей же расценке потребуют 1200 рублей платы за учение и тысячи две расходов на содержание. Итого 3200 рублей. Сравнительно с получаемым капиталом эта сумма ничтожная. А если этим путем будет остановлен несколько прилив учеников из низших слоев, то худого в этом ничего нет. Пополнятся ряды других профессий. Теперь все лезут в студенты, и в России нет порядочного слесаря, кузнеца, плотника. Тогда волей-неволей пойдут на производительную работу, да и диплом потеряет значение. Неужели же справедливо облагать нищий народ, чтобы создавать новое сословие господ, садящихся ему на шею? Наши университеты ведь, в сущности, только школы чиновников.
Средняя школа по плану Порубина подлежала передаче местным земским и городским самоуправлениям с предоставлением им полной свободы в установлении учебных планов, в выборе системы преподавания и приглашении директоров и преподавателей, при условии такого же правительственного надзора, как и за школой высшей. Для переходного времени государство оказывало средней школе, уже существующей, некоторое пособие. Пенсии учительскому персоналу и служащим переводились по добровольному соглашению в общее государственное страхование.
Наряду со школами общественными стояли на полной свободе всякого рода частные школы, подчиненные той же инспекции. Порубин полагал достаточным иметь в каждой губернии по одному инспектору школ с помощниками в каждом уезде для надзора за школами низшими. Обязанность инспекторов состояла в постоянных разъездах по уездам и городам и представительстве, с одной стороны, государственного обвинения на суде, с другой — в оказании всякого рода помощи и поддержки, которую могло дать местной школе министерство. Эта поддержка выражалась отчасти в прямых ассигнованиях из Государственного Казначейства, а затем в виде рекомендации директоров, учителей, учебных пособий, в пополнении кабинетов и т. д. Школьный инспектор и его помощники являлись обязательными членами соответственных земских собраний и городских дум с правом участия во всех школьных комиссиях и непосредственного доклада земским и городским собраниям своих замечаний о постановке и ходе школьного дела. Решающего голоса они, разумеется, не имели.
Дипломы всякого рода отменялись, но зато широко ставились государственные экзамены. По каждой отрасли государственной службы устанавливались особые программы, где рядом с определенным кругом научных познаний требовалось широкое практическое знакомство со специальностью службы. Это обусловливало необходимость основательных практических занятий соискателя, которые всячески и облегчались. А затем как общее правило устанавливалось, что никто не мог занять никакого штатного места на государственной или общественной службе, не прослужив по крайней мере одного трехлетия на соответственной низшей должности в приходе. Не делалось исключения даже для врачей. К государственному экзамену, дававшему право на медицинскую практику, допускались только лица, прослужившие приходскими фельдшерами не менее трех лет.
Низшая школа передавалась в полное распоряжение и ведение прихода и была согласована с проектом приходского самоуправления, уже совершенно разработанным А. А. Папковым. Она содержалась исключительно на местные приходские и земские средства, причем ни в распределение школьной сети, ни в преподавание, ни в хозяйство школы государство не входило, оставляя за собой, как уже сказано, только надзор и благожелательную помощь, коль скоро за ней обращались. Ни о каком обязательном всеобщем обучении, разумеется, в проекте Порубина не могло быть и речи, так как старый профессор самый этот принцип считал величайшим над народом насилием и орудием, годным разве для масонских и еврейских правительств.
…
Сюда же вишенкой на торт напомню о таком культурном феномене «отсталого» царского режима, как рабочие-библиофилы. С обозначением нити влияния на научные династии.
Свежие комментарии